Вне правил

Название: Вне правил
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Nabari no Ou
Персонажи: Михару, Ёйтэ
Бета: McFly
Жанр: драма, POV
Тип: пре-слэш
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть персонажа
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: право на оригинальных персонажей принадлежит создателям манги/аниме
Размещение: запрещено
От автора: Многое хочется сказать про эту пару. Решила начать с малого.

hirogeru

Я ничего не хочу.
Не хочу владеть этой силой.

Мне всё время кажется, что я скала, которую пытаются подточить упрямые волны. Они так настойчивы, их так много. И все стремятся к своей цели, не замечая никого вокруг. Но это не имеет значения, всё бесполезно. Я не просил Шинрабансё, мне ничего не нужно, присутствие госпожи Феи в моей голове – так уж точно. Она только усмехается в ответ на такое заявление и терпеливо ждёт. Думает, я сломаюсь? Но, если мне ничего не нужно, это ожидание тоже напрасно? Или она что-то всё же видит в моём будущем?

Настанет время, когда я буду умолять её одолжить мне силу?

Пока в это слабо верится. Где-то на краю сознания дребезжит неясное желание всё забыть. Ото всех убежать и спрятаться. Ведь ещё не слишком поздно?

Я ничего не хочу.
Не хочу оправдывать надежды.

Поздно.

Вместе с небольшим взрывом капилляров в глазу, такая же вспышка тревожит мозг. Мастер Киры держит меня на прицеле своей руки, но страх уже прошёл, и теперь я просто гипнотизирую его взглядом, как и он меня. Это странное чувство покоя, впервые с того момента, как открылась дверь в мир ниндзя, волнует душу. И в голову приходит мысль о том, что либо я использую Шинрабансё, либо используют меня.

Нет, есть третий вариант, озвученный учителем Кумохирой: я умру прежде, чем успею позвать госпожу Фею.

И это – выбор? Мне почти смешно.

Я ничего не хочу.
Не хочу исполнять желания.

Почему я?

В мире так много людей, которые с радостью ухватились бы за такой шанс. Нет, я говорю не о тех, кто похож на главу Кайросю – всеобщее благо не заслуживает таких жертв. Но, например, Коити. Он всего лишь хочет лишиться собственного бессмертия, что в этом плохого? Впрочем, в желании Ёйтэ тоже нет вселенских ужасов – исчезнуть с лица земли. Разве что где-то в глубине души это печалит меня, но я стараюсь забыть об этом.

Я заключил с ним сделку, и пусть пока все считают, что он угрожает меня убить. Среди тех, кто испытал на себе однажды технику Киры, немного найдётся желающих повторить ценный опыт.

Интересно, что по этому поводу думают ребята?

В их глазах я – предатель.

Я ничего не хочу.
Не хочу оправдываться.

Сжимаю руку Ёйтэ в перчатке и чувствую уверенность.

Он не жалеет ни себя, ни меня. Мы вместе бежим от обеих сторон, и, кажется, я впервые счастлив. Да, впереди ещё много трудностей, но ведь он рядом. И обещал не умирать, пока не отыщется способ заставить госпожу Фею выполнить не совсем моё желание.

Ёйтэ задремал под мерное движение электрички, а я, сидя напротив, задумчиво рассматриваю его круги под глазами. Почерневшую кожу на руке, которая выглядывает между перчаткой и рукавом. Сжатые губы. Ему больно?

Мастер Киры платит слишком высокую цену за свои способности.

Даже если они делают его богом Смерти.

Я ничего не хочу.
Не хочу сожалеть.

Прости.

Я так пытался заставить себя поверить в это желание, но у меня ничего не получилось. Госпожа Фея только смеялась и исчезала в молочном тумане. Она не поверила мне. И я чувствую её правоту.

Ёйтэ стал для меня очень важным человеком, и я не хочу, чтобы он исчезал. Только мне не остановить его приближающуюся смерть даже на мгновение. Шинрабансё бесполезно.

Я ловлю каждое его слово и жест. Провожу с ним всё свободное время, а внутри сжимается пружина. К сердцу подбирается холод, и в тот момент, когда его душа искрится в небе, я понимаю…

Я ничего не хочу.
Не хочу жить без него.

@темы: Фанфики, Nabari no Ou, Пре-слэш

---

Один вдох и море слёз

Название: Один вдох и море слёз
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: корейская дорама "49 days"
Бета: McFly
Персонажи: Сон и Гён
Жанр: ангст
Тип: гет
Рейтинг: G
Размер: виньетка
Содержание: Весь мир для неё в одночасье потерял свои краски.
Статус: закончен
Дисклеймер: все права на оригинальных героев создателям
Размещение: запрещено
От автора: Прекрасная дорама, пронзительная драма... в том числе и этой пары, которой суждено было потерять друг друга.

hirogeru

Если бы кто-то сказал ей, что мир не остановился, она бы прошла мимо.

Пустой взгляд и движения механической куклы.

Дни, похожие друг на друга как зеркальные отражения, медленно скользили вперёд. Тихо, осторожно, словно боялись потревожить мнимый покой девушки, напоминавшей призрака. И так же незаметно вокруг неё кружили времена года. Холодное касание зимы, неуловимо нежный поцелуй весны, жаркая пелена лета, освежающая сырость осени – всё это И Гён воспринимала сквозь серую, мутную пелену, отделявшую её от внешнего мира. Погружаясь в себя всё больше, она уже не могла сказать, что из произошедшего за день было реальностью, а что, возможно, сном. Тоска и безысходность стали её спутниками на долгие годы.

Пять лет уместились в одном вдохе и море слёз.

Странное оцепенение всё время, пока можно было не реагировать на внешние раздражители.

Часто ей приходилось искать новую работу, потому что хозяев не устраивала подчинённая с бессмысленным взглядом, устремлённым в одну точку, и скорбно поджатыми губами. Она пугала посетителей, смотрела сквозь них, словно мечтая не видеть вовсе. И Гён спокойно получала на руки расчёт, почтительно кланялась, повинуясь въевшейся под кожу привычке, шла домой и сидела в тёмном углу, пока не заканчивались деньги. Чтобы затем снова найти подработку на пару месяцев. В её потребностях теперь нашлось место лишь для матраса и пачки лапши в день.

Жизнь тяготила её до иррациональной ненависти.

Разбитые в кровь губы, царапина на щеке, синяки… она была бы рада чувствовать боль.

После очередной неудавшейся попытки самоубийства она несколько часов рыдала, уткнувшись в колени и проклиная своего ангела-хранителя, если таковой существовал. И Гён до боли в душе хотела освободиться от этого мира и уйти туда, где был шанс ещё хотя бы раз увидеть того, о ком сжималось сердце. Сейчас перестало быть важным всё: её нелепая ревность к его поклонницам, их глупая ссора, даже фотографии И Су в объятиях другой… Она давно простила, она на коленях бы вымаливала за всё прощение у него. Только пусть его смерть окажется ночным кошмаром.

Любовь обернулась для неё тяжёлым испытанием.

Запертые чувства теснились в груди горьким комом.

Снова февраль. И она снова сидит в углу, подтянув колени к груди. Единственный месяц в году, когда она без слёз вспоминает свои мечты, разделённые с И Су в счастливую пору. Сейчас они казались И Гён такими воздушными и наивными, что в её взгляде появлялась тень улыбки. Ей хотелось знать, как могло бы всё измениться. Кем бы они стали друг другу. Как бы они справились. Но всё пошло прахом так быстро, что она застряла в призрачном прошлом, оставшись где-то там, среди старых кадров их беззаботного счастья. Она любила так сильно, что не смогла отпустить.

Если бы кто-то сказал ей, что мир не остановился, она бы не поверила.

@темы: Фанфики, Дорамы, Гет

---

Чай на... троих | Глава 4

Название: Чай на… троих
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Kimi to Boku
Персонажи: Асаба Юки и Юта, Мацуока Сюн, Цукахара Канамэ, Татибана Тидзуру
Бета: McFly
Гамма: Sinkler
Жанр: повседневность, романтика
Тип: слэш, гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: твинцест
Размер: мини
Статус: в процессе
Дисклеймер: право на оригинальных персонажей принадлежит создателям манги/аниме
Размещение: запрещено
От автора: Первая моя работа по этому интересному с точки зрения отношений фандому.

hirogeru

Юки покачивался на задних ножках стула и неторопливо листал подвернувшийся под руку журнал. Из приоткрытого окна тянуло сквозняком, и кончики пальцев быстро стали ледяными, но отодвигаться было лень. Это привлечёт слишком много внимания, ещё заставят участвовать в том сумасшествии, что называется фестивалем – только этого ему для полного счастья и не хватало. Парень задумчиво поглядел на собирающиеся на небе тучи: вот-вот разразится дождь. Бежать домой под ливнем хотелось не особо, но и надеяться, что народ за три минуты закончит заниматься этой бестолковщиной, не приходилось. Что они нашли интересного в этом мероприятии?
Он который раз пытался понять, оглядывая горы бумажных фонариков, бабочек и цветов, разноцветные костюмы и блестящие хлопушки: для чего это всё? Программа фестиваля не менялась из года в год, сценки от каждого класса были до зевоты предсказуемыми… ах да, ещё эта милая традиция отправлять на разведку двух шпионов, чтобы выведать секреты конкурентов. Юки возвёл взгляд к потолку и притворился фикусом. Ещё чуть-чуть, и он… даже в голову не идёт, что бы такого вытворить.
- Юки! Пойдём со мной на разведку! - возбуждённо выкрикнул Тидзуру, тормоша его за плечо.
- Я что, самый крайний? – начал было парень, однако внезапно подобрался и резко встал со стула. - Идём. - Юки не понравился взгляд особо рьяных активистов, оценивающий, словно они придумали что-то… что однозначно ему не понравится.
- О, - сказал ему в спину Тидзуру, которого он схватил за руку и потащил следом, - ты почувствовал эту невероятную атмосферу праздника и решил приобщиться к…
- Нет. - Юки остановился возле окна на лестнице и забрался на подоконник. - Тут безопасней.
- Постой, но как мы тогда что-либо вызнаем? - всполошился Тидзуру, оглядываясь по сторонам.
- Тебе это очень надо? – скептически вопросил Юки, но, увидев упрямое и целеустремлённое выражение лица друга, достал из кармана сотовый и набрал номер брата. - Юта, спустись на лестничный пролёт второго этажа. И по пути прихвати Канамэ с Сюном. - Отдав по телефону распоряжения, он облокотился спиной о стену и лениво прикрыл глаза.
- Так просто? - Друг нахмурился и задумчиво покачал головой.
- К чему сложности-то? – Юки пожал плечами. - И вообще, ты сначала заставь их всё рассказать, а потом жалуйся…
Это было не пустое предупреждение, подошедшие через десять минут парни наотрез отказывались посвящать их в подробности своей творческой деятельности. Юки участие не то в уговорах, не то в угрозах принимать отказывался и только украдкой косился на Сюна, который сегодня был непривычно тих и бледен. Впрочем, надеяться на то, что он не поймёт, какую игру ведут с ним близнецы, не приходилось. Да они, собственно, своих намерений и не скрывали, хотя говорить напрямую пока побаивались, давая другу время, чтобы всё обдумать и решить что-то определённое.

Юта прижимал к себе друга слишком крепко, чтобы можно было всё списать на боязнь оказаться раскрытыми. Тем более, что дверь за близнецом закрылась куда больше, чем пять минут назад. Казалось, в комнате замерло всё, даже воздух стал каким-то вязким, тягучим. Ладони словно приклеились к спине Сюна и не было никаких сил их убрать оттуда, даже шевельнуться не представлялось возможным, потому что не хотелось спугнуть парня из своих объятий.
- Юки, наверное, уже нашёл… кого-нибудь, - пробормотал Сюн ему в плечо, отстраняясь.
- Готов поспорить, Тидзуру спалился, - с голосом удалось совладать, и он невозмутимо встретил взгляд Сюна, в котором читалась растерянность. - Что-то не так? - Юта облокотился на подоконник, слегка откинул голову и не заметил, каким стал взгляд Сюна.
Они так и стояли в жуткой неловкости и жаркой близости, пока лёгкий скрип двери не заставил их испуганно вздрогнуть от неожиданности.
- Так-так-так, остались ещё двое, - раздался задумчивый голос вошедшего в комнату Юки.
Мягкий ковёр скрадывал шаги, поэтому парни за занавеской затаили дыхание и напряжённо вслушивались в повисшую тишину. Внезапно сбоку послышался шорох и сдавленная ругань Юки, который, запнувшись о край ковра, налетел прямо на Сюна, толкнув его вперёд. Не успев ухватиться за подоконник, парень попал прямо в объятия Юты, губы которого почти невесомо, но обжигающе, скользнули по скуле друга.

* * *

Канамэ в очередной раз вздохнул, оглядывая пасмурное небо в надежде увидеть хотя бы проблеск солнечного лучика. Но, видимо, не в этот раз: тёмно-серые тучи наслаивались друг на друга и вальяжно плыли под порывами ветра. Капли дождя упрямо стучали по крыше навеса, под которым он стоял. Парень присел на корточки и задумчиво посмотрел на маленькие круги в лужах, на брызги, разлетающиеся в разные стороны. Где-то он прочитал или услышал, что капли дождя на самом деле разлетаются буквально в нескольких сантиметрах от земли, ещё в воздухе. Но как бы ни старался, человеческий глаз не в состоянии заметить это интересное явление.
Через некоторое время он вынырнул из своих размышлений, отвлёкшись на переливчатую мелодию дверных колокольчиков, раздавшуюся из приоткрытой двери кафе напротив. На крыльцо вышел Сюн, благодарно поклонился официантке, осторожно прижимая к себе разноцветный пакет. Канамэ не мог разобрать слов со своего места, но был почти уверен, что друг просто проявлял вежливость. Хотя… Именно в отношении Сюна всегда можно было смело утверждать, что даже стандартные вежливые фразы он произносит искренне и от всего сердца. Такое редкое бескорыстное добродушие.
- Канамэ, а что ты тут делаешь? - Над ним навис встревоженный друг, прикрывая их обоих сверху зонтиком.
- Жду, пока дождь перестанет лить как из ведра. - Он поправил очки на переносице. - А ты чего не дома?
- Мама заказывала пирожные, - Сюн продемонстрировал пакет. - Пойдём, я тебя провожу.
- А ты не торопишься? - Парень встал, стряхивая брызги с плотной ткани чёрного пиджака и брюк.
- Нет, - друг пожал плечами и чуть смущённо попросил, - только ты зонтик возьми, пожалуйста, ладно?
Канамэ улыбнулся одними уголками губ и перехватил зонтик у Сюна. Конечно, ведь парень ниже него, и постоянно высоко держать руку не сможет. Вообще, надо бы поторопиться: в отличие от предусмотрительного старосты, Сюн был одет довольно легко для такой промозглой погоды и явно не рассчитывал на долгую прогулку.
- Ты был сегодня в школе чересчур рассеян… - как бы мимоходом заметил Канамэ, когда они уже прошли одну улицу. - Что-то случилось?
- Да… нет… не знаю, - Парень задумался над ответом, кончики его ушей покраснели, выдавая смущение. - Мне показалось, что да.
- Ну, и что натворили эти придурки? - Он почти не сомневался, что в подвешенном состоянии друга виноваты взбалмошные клоны. Тем более что в такое состояние Сюн впал как раз после их дебильной игры в прятки у него дома.
- Ну, ничего определённого… - уклонился от прямого ответа стеснительный парень. - Я просто не знаю, правильно понял их намёки или нет.
- Спроси прямо? - Канамэ не стал настаивать на подробностях, лучше многих зная, что давить на Сюна нет смысла. Он хоть и был робкого десятка в обыденных ситуациях, но к себе в душу грубо вторгаться не позволял никогда.
- А вдруг я понял неправильно? Будет очень стыдно… - Друг опустил голову, гипнотизируя взглядом кончики серых кроссовок.
- Тогда подожди, - Канамэ поймал ладонью холодные капли, стекающие по ярко-оранжевому полотну зонта. - Ты же знаешь этих балбесов, если им что вздумалось, они не отступят.
- Это-то меня и волнует, если что. Слушай, а пойдём ко мне? Чай выпьем с пирожными? - На него уставились такими жалобно просящими глазами, что отказать было невозможно. Да и почему нет, собственно? Мама Сюна всегда заваривала такой вкусный нежный чай с мятой.

* * *

Юта монотонно переключал каналы, даже не пытаясь сконцентрироваться на мелькающих картинках. По большому счёту ему было всё равно, что смотреть. И вместе с этим надоели бесчисленные бессмысленные ток-шоу, коими было забито эфирное время. Поэтому он вот уже четверть часа пытался определиться с тем, чем бы хотелось заняться после выключения ящика. Выбор открывался небольшой, честно говоря: в такую погоду не погуляешь, уроки сделаны, Юки напичкан лекарствами и спит… Впрочем, как раз сейчас, пока нет дома родителей и брат не видит, можно почитать ту его провокационную мангу. Помнится, она так и осталась лежать на его книжной полке в их комнате.
В доме было темно и тихо. Он не стал разрушать эту лёгкую пелену покоя и в потёмках дошёл до нужной двери. Прислушался, медленно вошёл внутрь. Юки, отвернувшись к стене, подтянул колени к груди и крепко спал. Первым делом он направился к брату и почти невесомыми касаниями на ощупь попытался определить температуру. Кажется, лекарства начали действовать, и близнецу стало лучше, во всяком случае, уже не было тех страшных хрипов, которые вырывались из его горла весь день даже во сне. Через пару часов придётся его разбудить, чтобы заставить выпить следующую порцию атакующих инфекцию и вирусы антибиотиков. Немного успокоившись, Юта быстро забрал томик манги и спустился вниз, с удобством расположившись на диване. Почему-то они часто читали именно тут, а не у себя, хотя двухъярусная кровать и настольные лампы позволяли наслаждаться книгами и мангой, не мешая друг другу. Но почему-то только здесь возникали те самые чувства предвкушения и упоительной концентрации, что были так необходимы.

Сквозь стекло проникали узкие лучи солнца и падали на фисташковую обивку дивана, за которым прятался Юки. Они с братом играли в прятки, в этот раз была его очередь прятаться. Юта, наверное, пока ищет в их комнате, а он решил скрыться в более неожиданном месте. С одной стороны, здесь его легко заметить при входе в комнату, но, с другой, диван надёжно защищал его от обнаружения со всех остальных ракурсов. Внезапно его отвлёк шум снаружи: в оконное стекло скреблась большая рыжая кошка. Юки потянулся к ручке - и через несколько секунд уже гладил зверя по мягкой шерсти.
- Я тебя нашёл! – послышался сбоку голос брата. – Ты что делаешь? – он недоумённо смотрел на наполовину высунувшегося из окна Юки.
- Смотри, какая красивая. - Тот подвинулся, чтобы близнец оценил красоту гостьи.
- Она, наверное, есть хочет, - неуверенно протянул Юта, устроился рядом и почесал кошку за ухом.
- Давай принесём ей сосиску?
Через четверть часа, когда на стянутые с холодильника угощения сбежались ещё несколько бездомных животных, близнецов поймали с поличным родители. И пока отец проводил профилактическую беседу, мать, улыбнувшись доброте своих чад, выставила на улицу миску с молоком. Что ж поделать…

Глаза уже начали слезиться, а ноги затекли в неудобном положении, но Юта не обращал внимания на такие мелочи, увлечённо перелистывая страницу за страницей. Или останавливаясь подолгу на какой-то одной сцене. Здесь не было динамичного сюжета детективных расследований или схваток, но кирпичик за кирпичиком вырисовывался такой смысл и драматичный момент, что хотелось взахлёб читать дальше.
- И как? Нравится? – Облокотившись о спинку дивана, над братом навис Юки, вопросительно изогнувший бровь.
- Ты зачем встал? – Близнец тут же отвлёкся от чтения. – У тебя постельный режим, между прочим.
- Пить захотел, - лаконично ответили ему, пожимая плечами.
- Понравилось, - тут же сознался ему Юта, откладывая томик в сторону. На некоторое время между ними воцарилась тишина, каждый обдумывал какие-то свои мысли, которые в итоге светись к одному:
- Надо позвонить Сюну!

«Есть разговор. Зайдёшь? Близнецы»

«У меня гости, не могу. Может, позже? Сюн»

«Хорошо. А кто у тебя? Близнецы»

«Канамэ. Юки поправился? Сюн»

«Опять?! Да, всё нормально. Близнецы»

«Так получилось. Хорошо. Сюн»

«Ясно. Потом созвонимся. Близнецы»

- Убью Канамэ, - мрачно заключил Юки, читая ответы через плечо брата. – Он вообще очень часто стал бывать у Сюна дома.
- Это не повод, - чуть улыбнулся Юта, легко подув на пар из чашки. – И вообще – иди спать, ещё не хватало, чтобы болезнь вернулась.
- Полежишь со мной? – Он легко коснулся языком шеи брата.
- Полежу. Но сначала дам тебе снотворное…

@темы: Слэш, Фанфики, Гет, Kimi to Boku

---

Конец тишины

Название: Конец тишины
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Malice Mizer
Бета: McFly
Персонажи: Гакт, Ками
Жанр: драма, сонгфик, POV
Предупреждение: RPF
Тип: пре-слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: так как это RPF-фик все реальные персонажи принадлежат только самим себе; право на песню «Setsugekka -The end of silence-» принадлежит Гакту, право на перевод – akabe.
Размещение: запрещено
От автора: Тонкая грань яви и сна.

hirogeru

Облокотившись руками о стол, я задумчиво перечитывал сценарий нового клипа, стараясь подробно представить отдельные моменты и предвосхитить подстерегающие в них сложности. За окном только-только начали гаснуть ночные огни, занимался рассвет. Не очень люблю это время для творчества, но по-другому в этот раз было никак: слишком многих серьезных людей я уговорил участвовать в проекте, а «время – деньги». Постучав по столу карандашом, я сделал пару пометок о нужном ракурсе, собираясь обсудить это с оператором, который как раз направлялся в мою сторону. Что ж, не будем откладывать в долгий ящик…

Да, я так и знал! Эти люди гениальны, серьёзно. Видео практически полностью, за исключением пары моментов, будет аналоговым. Мы по максимуму добьёмся ощущения трёхмерности, невероятной глубины восприятия. Конечно, такой метод стоит усилий и времени, но это было нужно. Ребята на площадке уже вовсю кропотливо колдовали над деталями, а музыканты во главе с Ю осаждали режиссёра, ощутимо волнуясь перед съёмками. Мои губы тронула лёгкая улыбка.

Этот клип будет бесподобным.

Устало проведя ладонью по глазам, я встал, оглядываясь на дверь, а затем махнул рукой съёмочной группе, давая понять, что выйду на некоторое время. Режиссер, не переставая внимательно слушать Цукасу, указал на часы и дал мне, судя по растопыренной ладони, пять минут. Ну, окей. Получить свою долю никотина всяко успею.

По просторному коридору сновало множество людей, причём, похоже, практически все из них куда-либо опаздывали. Я не психолог, но такие нервные, дёрганые движения просто не оставляют простора воображению. Углядев перед поворотом дверь на служебную лестницу, я, не стесняясь, скрылся за ней, оставляя всю эту суету, которая своим беспорядочным шумом давила мне на мозг, за спиной. Хотелось тишины и спокойствия. И как только стих отзвук от захлопнувшейся двери, а я сделал первую глубокую затяжку, наступило счастье. Длилось оно до того момента, пока с верхнего этажа не послышались отчётливые шаги спускающегося вниз по лестнице человека.

Убить был готов.

Спустившись по серым ступенькам к окну, я очень надеялся, что, кто бы там ни был, он появится на этаже и не побеспокоит меня своим присутствием. Раз-два, раз-два… Зря надеялся. Это я понял, услышав за спиной удивлённо-вопросительное:
- Гакт?
Нет, ну нет же… Мне не могло так не повезти в квадрате!
- Мана… - Я медленно повернулся, оглядывая стоявшего на пару ступеней выше музыканта.
Могло.
- Давно не виделись. - Его рука дернулась, словно он хотел протянуть её для приветствия, но в последний момент передумал.
- Да, очень давно. - Я опустил взгляд, ощущая каждой клеточкой тела возникшую между нами вязкую неловкость.
Последний раз я слышал о нём года полтора назад. Его группа удачно выступила на концерте, и из-за подскочивших рейтингов их крутили по каждому каналу. В общем-то, мне понравились некоторые идеи Маны, воплощённые им в жизнь, но и только. Встречаться с ним лицом к лицу мне откровенно не хотелось. Ни тогда, ни теперь. Не замененные ничем, общие воспоминания скатываются к одному моменту. К одному моменту и одному человеку.

Но я хотя бы жив. А его вернуть никто не сможет.

- Ты… - Я запнулся, делая затяжку и собираясь с мыслями. – Ты здесь по делу?
- Да, я… - Он провёл рукой по железным перилам. – Мне нужен Нода-сан.
- Если мне не изменяет память, он работает в соседнем от нас павильоне, - проинформировал я его, наконец, справившись с голосом.
- Благодарю. - Мана несмело улыбнулся, прямо встречая мой взгляд.
- Идём. - Я, затушив сигарету о подоконник, подумал, что время, которое дал режиссёр, уже истекло, да и раз так получилось, ничего плохого нет в том, чтобы мы вместе поднялись на этаж.

Но всколыхнувшиеся воспоминания лучше загнать подальше.

Обняв тебя, я обращаюсь в цветы,
Которые, как наши чувства, окружат нас.

Сидя в темноте и шевеля губами под звучащую запись, которую мы сделали неделю назад, я невольно отметил, что, наверное, прямо сейчас вряд ли бы смог повторить её. Постоянное напряжение последних дней давало о себе знать, да и произошедшая встреча душевного спокойствия не прибавила, это выражалось в тусклых интонациях голоса, который уж где-где, а в этом клипе должен был звучать чисто. Однако приложенные за это время усилия того стоили: у меня была шикарная команда, отличный сценарий, продуманные стилевые решения, арендованные площадки и оборудование, дизайнеры, хорошо потрудившиеся над декорациями, костюмами, атрибутами, аксессуарами… В общем всё, чтобы снять видеоклип высокого качества.

Оставалось только собрать по кусочкам себя.

Я закричал - пронзительно, - что полюбил тебя,
И повторял это вновь и вновь в ночное небо.

Ощущение чёрной бездны разливалось в воздухе и дарило мёртвое одиночество, создавая идеальное отражение внутреннего мира вампиров. Вампиров, которые не должны привязываться к людям, чей век так недолог. Я почти не слышал, как движется камера, пытаясь сохранить у себя на лице выражение печали и холодного смирения. Боль утраты. Протянув руку вверх, я хотел поймать хлопья снега, которые с тихим шелестом падали вокруг, чтобы отвлечься. Но раз за разом в неверном свете прожектора я видел лишь одно лицо…

А высохшие слезы на щеках
Я превращу в чудесные снежинки и покажу тебе.

Стараясь не смотреть в камеру, я порадовался небольшому перерыву: оператору надо было отработать кадры отдельно с каждым из ребят. Ю вызвался первым и уже весело подпрыгивал на месте, кривляясь перед остальными. Время приближалось к обеду, и так как сегодня надолго отвлекаться я не хотел, то попросил принести в гримёрку легкие закуски, планируя в этот же промежуток уладить текущие дела и оставшуюся часть дня посвятить клипу.

Покосившись на дверь соседнего павильона, я решительно прошел мимо, не было желания лишний раз интересоваться жизнью… бывших коллег. Директор комплекса выделил мне небольшую комнатку совсем недалеко от съёмочной площадки, чему сейчас я был несказанно рад. Закрыв за собой дверь, я облегчённо выдохнул. Прислонившись спиной к стене напротив окна, медленно съехал на пол и ощутимо дёрнул пряди волос, мечтая, как всегда в такие моменты, об одном…

Чтобы его смерть была лишь ночным кошмаром.

Обняв тебя, я обращаюсь в снег…

Видимо, усталость и напряжение всё-таки победили, утянув меня, привалившегося плечом к тумбочке, в беспокойный сон. Который подарил мне мимолетное исполнение безумного желания.

Хочу быть цветами, которые украсят твой образ в ночном небе,

Его медные пряди, как всегда, резко разлетались по воздуху, когда он оборачивался. Взмах руки, быстрый шаг вправо… Он снова здесь, по левую руку от меня, и это…так знакомо. Я огляделся, смутно припоминая место. Наш концерт, конечно же! В ушах тут же, словно повинуясь моим воспоминаниям, зазвучало вступление песни. Но я не хотел заострять на этом внимание. Мне хотелось плюнуть на все, кинуть вычурный камзол под ноги и подойти к нему. Обнять. Почувствовать тепло его тела, услышать биение сердца, прижавшись ухом к груди, искренне поверить в то, что… живой. И никогда больше не отпускать. Как раз в этот момент он поймал мой взгляд, улыбнулся, ободряюще кивнув, и плавно скользнул за ударную установку.

Мой… Ками.

Но как же мне добраться до тебя?

Я иду вперёд. Иду к тебе, слышишь?! Но почему ты всё так же далеко…

Не в силах оторвать взгляд, я замечаю всё. Каждый взмах палочек, порхающих по тарелкам, как бабочки, каждое движение лицевых мышц, выдающих его напряжение, каждый росчерк будто огненных в свете прожекторов прядей длинных волос. И вдруг с отчаянным ужасом понимаю, что он тает прямо на моих глазах. Его фигура становится всё более прозрачной, а мир вокруг меня расплывается, теряя чёткость.

Нет! Пожалуйста! Остановись…

Я успел увидеть его глаза, полные невысказанной тоски и нежности, прежде, чем стук в дверь выдернул меня из этого туманного плена. Острое пробуждение. Сердце испуганной птицей бьётся в груди, а я всё не могу поймать, не могу схватить ускользающее видение… Три секунды - и оглушающая боль от понимания того, что это был всего лишь сон.

А снежные цветочки исчезают, стоит их поймать…
Мне остается лишь снова кричать в ночное небо
В надежде докричаться до тебя.

Слегка пошатываясь, я поднимаюсь с пола и иду к двери. Едва приоткрыв её, вижу девушку с небольшим подносом.
- Камуи-сан, лёгкий обед… - она улыбнулась, собираясь войти.
- Уйдите, - глухо бросаю перед тем, как захлопнуть перед ней дверь.
Прижавшись лбом к прохладной поверхности, позволяю, наконец, слезам прочертить мокрые дорожки на щеках. А сам в это время дрожащими руками пытаюсь выбить сигарету из пачки.

Моя боль всегда со мной. Как и любовь к тебе, навечно в сердце.

Девушка протянула руку, собираясь постучать ещё раз.
- Не стоит. Не лезьте к нему сейчас, - Мана осторожно взял её под локоть, уводя от двери.
- Но, постойте… Я должна передать обед для Камуи-сан… - растерянно тараторила она, постоянно оборачиваясь. Надеяться, что девушка сдастся так просто, не стоило.
- Хорошо. Давайте так: вы оставите мне поднос, а я сам чуть позже отнесу его Гакту, - Мана постарался изобразить самую дружелюбную улыбку из всех, доступных ему. - Так ведь пойдет?
- Если… если вы обещаете… - рьяная помощница всё ещё колебалась, однако сдалась под настойчивым взглядом музыканта, делая шаг назад. – Спасибо.
Проводив её взглядом до поворота, Мана поставил поднос на одно из железных сидений в коридоре и тихо подошел к гримёрке. Прислушался. Покачав головой, осторожно коснулся кончиками пальцев закрытой двери.
- Прости, - выдохнул он с зажмуренными глазами. – Ты сильный, я знаю. Ты справишься.
А затем обернулся к сиденьям, сел рядом с оставленным подносом и приготовился терпеливо ждать. В этот раз он хотел не только откровенно поговорить, но и… поддержать. Что следовало сделать ещё тогда, в день смерти Ками.

@темы: Фанфики, Malice Mizer, Пре-слэш

---

Чай на... троих | Глава 3

Название: Чай на… троих
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Kimi to Boku
Персонажи: Асаба Юки и Юта, Мацуока Сюн, Цукахара Канамэ, Татибана Тидзуру
Бета: McFly
Гамма: Sinkler
Жанр: повседневность, романтика
Тип: слэш, гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: твинцест
Размер: мини
Статус: в процессе
Дисклеймер: право на оригинальных персонажей принадлежит создателям манги/аниме
Размещение: запрещено
От автора: Первая моя работа по этому интересному с точки зрения отношений фандому.

hirogeru

Тидзуру стоял возле перил на втором этаже школы и высматривал замешкавшихся друзей. Где они могли так задержаться, он не представлял, хотя честно пытался. Образ сосредоточенного на очередном отчёте Канамэ назойливо мельтешил перед глазами. Сюн скорее всего не устоял перед чьей-то просьбой помочь. А Юта и Юки…
- Тидзуру! - его неожиданно хлопнули по плечу, возвращая в реальность. - Где остальные?
- Тебя хотел спросить. - Парень оглядел друга, обошёл его с другой стороны и, не обнаружив «клона», вопросительно заморгал.
- Не припомню ни единого случая, чтобы Юки куда-нибудь торопился, - вздохнул Юта, отвечая на невысказанный вопрос и поправляя рюкзак на плече.
- Распродажа манги? - рискнул предположить Татибана.
- Не думаю, что даже это его проняло бы.
Парни вдвоём облокотились на перила, всматриваясь в толпу школьников. То тут, то там мелькали яркие игрушки, журналы и листовки, передаваемые из рук в руки. Похоже, намечалось какое-то важное событие, потому что радостные возгласы не стихали. Юта жестом попросил у стоящей неподалёку девушки возможность ознакомиться с текстом. Та, слегка смутившись, протянула ему жёлтый лист, и, пробормотав, что ей он больше не нужен, убежала к подружкам.
- Ого! - удивлённо протянул Юта, перечитывая текст с листовки.
- Что-что-что? - Тидзуру тут же подскочил на месте, буквально утыкаясь носом в бумажку. - День рождения школы?! И Канамэ молчал?! Предатель! - Парень буквально кипел от праведного гнева на друга, который утаил от них такую важную новость. – Ну, попадётся он мне…
- О ком это ты? - лениво протянул неожиданно подошедший Юки.
- Ты только посмотри, что скрывал от нас Канамэ! - Тидзуру потряс в воздухе несчастной листовкой.
- А, ты про этот суперважный фестиваль… - Парень махнул рукой и повернул голову в другую сторону, потеряв всякий интерес к происходящему.
- Ты знал? – подозрительно оглядел его Татибана.
- Нет, но мне всё равно неинтересно.
Юта потёр пальцами подбородок, скрывая весёлую улыбку от реакции брата и последующих возмущений Тидзуру, который любое школьное мероприятие воспринимал с полным восторгом. Не то, чтобы его близнец был совсем асоциален… Хотя, пожалуй, он понимал это стремление держаться подальше от навязчивой толпы. Так больше шансов оставить у себя в голове место для собственных приоритетов и мыслей, а не слепо копировать установки окружающих.
- Ладно, ладно, я понял твою мысль, - перебил Юки пылкую тираду друга, рассказывающего ему обо всех прелестях и выгодах участия в предложенных конкурсах. - Ты мне лучше вот что скажи… Как прошло твоё свидание с Масаки?
Близнецы наклонились вперёд, всматриваясь в лицо Тидзуру, которое постепенно приобретало равномерный розовый оттенок от крайнего смущения.
- Хо-хорошо! - заикаясь, ответил парень и медленно попятился назад от друзей: он не горел желанием рассказывать о встрече с девушкой, бережно перебирая в памяти волнующие воспоминания.

Буквально на расстоянии вытянутой руки по другую сторону витрины сновали прохожие. Официантка посадила их за центральный столик, который со стороны помещения был прикрыт полупрозрачным пологом, тогда как с другой открывался замечательный вид на центральную улицу. Лучи солнца мягко стелились по деревянной поверхности стола. Тидзуру нервно сжимал руки в замок на коленях. Парень волновался, но не смел отступать теперь, когда возможное счастье с Мэри было так близко.
- Долго ждал? - Масаки неловко переминалась с ноги на ногу, отводила взгляд.
- Нет, совсем нет… - Он незаметно выдохнул и солнечно улыбнулся – так, как он умеет, чтобы, увидев ответную улыбку, почувствовать себя чуточку смелее.
- Ну, я, пожалуй, сок закажу, - неуверенно пробормотала девушка, скользя указательным пальцем по строчкам меню.
- Мэри, ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы ты была моей девушкой, - на одном дыхании проговорил Тидзуру, почувствовав в какой-то момент, что абсолютно спокоен.
- Ты… ты… Нельзя же так сразу, - Масаки растерянно и взволновано оглядывалась по сторонам.
- Можно, если по-другому не получается. - Парень легко улыбался и смотрел прямо на неё. - Вот, это тебе… - он достал из красивого бумажного пакета с краю стола небольшой букет полевых цветов, украшенных розовой атласной лентой.
- С-спасибо, - Мэри аккуратно коснулась нежных лепестков. – Я… я не против попробовать.

* * *

Напряжённое молчание, влажность ладоней, очередной изгиб на пределе возможностей - и всё для того, чтобы избавиться даже от намёка на пыль во всех углах дома! Юта старательно протирал каждый листочек на комнатных растениях. Каждый. Сколько надо на это терпения, Юки старался не думать и не представлять. Монотонность движений медленно, но верно усыпляла. Он в очередной раз встряхнул мягкую щётку, оглядел комнату и, сдавшись, растянулся на одеялах, которые они сгрудили в центре.
- Юта, я больше не могу…
Младший Асаба буквально каждой клеточкой тела ощутил недовольный взгляд близнеца. Ну, да-да, он слегка бездельник. Но ведь более-менее свою работу Юки сделал, просто не так старательно, как брат.
- Застели свою постель, - подумав, подвёл итог Юта: он даже не ожидал, что близнец продержится так долго. - И можешь быть свободен.
- Совсем-совсем? - Юки быстро распутал одеяла и под слегка насмешливым взглядом брата водрузил всё на кровать.
- На некоторое время.
Это обоих устраивало: у одного будет возможность отдохнуть, у второго - закончить уборку без отвлекающих факторов. Задумчиво оросив водой из пульверизатора маленькие плющи, которые так любила мама, Юта потянулся за влажной тряпкой: осталось протереть верхние полки для книг. Учебники, учебники, учебники… Не так уж часто он читал что-то помимо школьного минимума. Поэтому его так удивила найденная на полке манга. А ещё через пару мгновений, Юта вспомнил, что именно её брат тогда купил в магазине.
- Юки, что это делает на моей полке?
- А-а… Ты же сам просил дать почитать, - скосив на него глаза, меланхолично ответил близнец.
- Я? Когда это? - Юта улыбнулся, слез со стола и устроился на кровати рядом с Юки.
- В магазине.
Он из любопытства пролистал несколько страниц, размышляя над интересным положением дел. Делить брата с кем-то не хотелось, но именно с «кем-то». Сейчас же Юта прекрасно понимал, что имеется в виду конкретный человек. Их давний знакомый, друг и… А вот насчёт этого стоило поговорить.
- Ты на Сюна в прошлый раз не просто так ведь показывал?
- Ты же понял, - Брат повернулся на бок, к нему лицом. Юта пристально всматривался в карие глаза, отмечая, что близнец впервые не так спокоен, как обычно. - Это странно, да, может быть, но…
- Это очень странно, - Юта вздохнул, откинувшись на подушку.
- Нам ведь не привыкать. - Брат потянул его за край футболки, невесомо коснулся оголённой кожи подушечками тёплых пальцев.
Юта перехватил запястье близнеца, коснулся губами в едва ощутимой ласке. Да, им не привыкать… Он иногда возвращался в мыслях к этому вопросу, размышлял, стоило ли тогда уступить, позволить братским отношениям перетечь в нечто иное. Правильный ответ был однозначным – нет. Но Юта не хотел играть по правилам, особенно тогда, когда видел в глазах Юки то, от чего замирало сердце. Их обоих устраивало положение дел, а всех остальных это не касалось.
- Сюн не согласится. - Всего лишь констатация факта, но в голове уже выстраивался правдоподобный план действий.
- Это, а… - Юки подполз поближе, нависая сверху и заглядывая в глаза, - ты согласишься? Мне нравится Сюн… но без тебя я не смогу.
- Бака, - узкая ладонь легла на шею, притягивая ближе, - ты – мой, и это не обсуждается.
Лёгкие поцелуи и каскад бабочек в животе. Голова кружилась то ли от недостатка кислорода, то ли от присутствия рядом брата. Хотелось безудержно смеяться, прижимая к себе податливое горячее тело. И не было ничего слаще этих мгновений.
- А завоевание Сюна простым делом не будет, но нас двое, мы справимся.

* * *

Тидзуру хмуро постукивал карандашом по столу, следил за каждым движением Канамэ и напряжённо ждал объяснений. После школы они всей толпой завернули к Цукахаре на чашечку чая. Возражать было бессмысленно и бесполезно, - впрочем, тот и не пытался. Не то, чтобы его тянуло пускаться в пространные рассуждения о том, почему промолчал о предстоящем празднике, просто хотел обсудить с ними результаты прошедшей контрольной. А под таким предлогом даже вылавливать никого не пришлось, вон, сами пришли, да ещё и торопились.
- Канамэ, это нечестно, - начал Тидзуру, когда первый голод был утолён.
- Что, прости? – Парень вопросительно изогнул бровь, опуская чашечку на блюдце.
- Что ты не сказал!
- А ты контрольную хорошо не написал, это серьёзнее.
- А!.. Что? При чём тут это?
- Пока работу над ошибками не сделаешь, о подробностях не мечтай.
На такие аргументы Тидзуру возразить было нечего: тридцать два балла – самый низкий результат в их компании, и это было унизительно. К сожалению, постоянная чрезмерная активность в общественных делах плохо сказывалась на работоспособности и зубрёжке. Дело периодически поправлял Канамэ, когда заставлял серьёзно взяться за уроки, и сейчас, видимо, от этого тоже не отвертеться.
- Юта и Сюн – молодцы, - продолжил ответственный староста, - Юки…
Младший близнец оторвался от печеньки и вопросительно наклонил голову. Ждать похвалы было бесполезно, да и ему особо без надобности. Просто немного любопытно, что скажет Канамэ. На фоне того, что Юки почти никогда не учил уроки, он умудрялся недурственно запоминать материал с первого раза при объяснении учителя. Ну и от близнеца невольно некоторые моменты улавливал. Как итог - стабильная успеваемость по всем предметам.
- Тоже молодец, - огорошил Канамэ, пересматривая его вариант контрольной. – Не ожидал, честно, но приятно.
Юки с удивлением отметил, что и ему приятно. Он редко обращал внимание на мнение окружающих, ещё реже старался ради кого-то. Теперь же в груди разливалось приятное тепло от осознания собственных успехов в глазах чрезмерно требовательного друга.
Спустя полтора часа Тидзуру предполагаемо заскучал и начал отлынивать от работы. Близнецы, в общем-то, были в этот раз на его стороне, потому что давно пора было отдохнуть. Канамэ раздумывал над этой перспективой: Татибане оставалось всего несколько заданий до конца, а Сюн отмахивался от ненавязчивых попыток оторвать его от примера, который почти решился.
- Давайте поиграем! В прятки! Ну, пожа-а-алуйста…
- И где ты прятаться собрался? – подозрительно уточнил Канамэ у неугомонного друга.
- Так тебе всё и расскажи! – Тидзуру наклонился вперёд, закрывая тетради своим телом. – Я больше не могу, - он состроил жалобные глаза.
- Ну, в целом, идея не лишена…
- Маразма.
- Изюминки.
- … смысла, я хотел сказать, - закончил всё же Юта.
Под настойчивыми взглядами Канамэ всё же согласился на эту затею, но настоял на том, что Тидзуру будет прятаться, а не искать. Перевёрнутый вверх дном дом – подобная перспектива его не прельщала. Пока Юки с закрытыми глазами монотонно считал до ста, ребята лихорадочно прикидывали, куда можно залезть. Тидзуру в конце концов оккупировал ванную, Канамэ с загадочным видом удалился в кладовую, памятуя, что в дальнем углу есть вешалка с кучей вещей, где его не будет видно, а Юта и Сюн… Толком не придумав, куда можно спрятаться, парни банально укрылись за занавеской. Стоять приходилось вплотную друг другу, и волей-неволей периодически касаться друг друга то локтём, то бедром. Сюн шёпотом извинялся и пытался отодвинуться хотя бы ещё на пару сантиметров. Во время очередного такого манёвра плотная ткань заколыхалась уж очень однозначно, поэтому Юки просто обхватил друга за талию и прижал к себе.
- Ещё чуть-чуть и спалились бы, - пояснил он свои действия куда-то в макушку Сюна, не отрывая взгляда от ухмыляющегося близнеца, который махнул рукой и вышел из комнаты по направлению к ванной. Игра обещала быть интересной…

@темы: Слэш, Фанфики, Гет, Kimi to Boku

---

На вершине

Название: На вершине
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Белый воротничок
Персонажи: Моззи, Салли
Бета: McFly
Рейтинг: PG-13
Жанр: романтика
Тип: гет
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: Естественно, на оригинальных персонажей не претендую, их – создателям сериала, мне – только сюжет фика; помимо цитат и отрывка из стихотворения К. Россетти «Превращение» в тексте также использованы: четверостишие Ф.Б. Гарта «Два корабля» в переводе А. Лукьянова и двустишие У. Стивенса «Люди из слов» в переводе А. Ждановой.
От автора: Зацепила эта парочка до желания написать по ним фик.)

hirogeru

Игра – последовательность интересных выборов.
Мейер Сид

Сплошной поток людей на улицах Нью-Йорка привычно наполнял пространство вокруг, позволяя ей быть его незаметной частью по аналогии с безработным в переходе. Она нечасто выбиралась в такие оживлённые места, только по необходимости. Вообще же девушка предпочитала проводить время более уединённо. В квартире или в глубине парка. На крыше небоскрёба или опорах моста. В небольших уютных кафе, где не задают лишних вопросов. Салли не любила иметь дела с людьми, во всяком случае, с теми, кто не имел представления о компьютерном моделировании.
– Осторожней, мать вашу!
Нервный мужчина в деловом костюме внезапно вынырнул откуда-то сбоку, и она ударилась бедром о его портфель.
– Мою-мою, она бы рада была знакомству с вами, – вполголоса пробормотала Салли, потирая ушибленное место, где грозил появиться синяк.
Мужчина уже давно скрылся из виду, а вот его слова неожиданно остались в мыслях, зацепившись за обрывки старых воспоминаний. Она не видела свою maman уже пару лет, только периодически отсылала ей открытки из разных уголков света. Так было проще: родители не краснели за непутёвую дочь, которая вместо банкетов и светских раутов проводила время в компании неблагонадёжных граждан, а она получила билет в жизнь. Кто бы узнал, что Салли, девушка-оборванка, знаменитый хакер «Стервятник», находящийся на кончике пера у федералов, – на самом деле без пяти минут аристократка из высшего света, покрутил бы пальцем у виска. Это было невероятно настолько, что она и сама предпочитала забывать о таких фактах своей биографии.
– Хот-дог и колу. – Мятые зелёные бумажки исчезают в руках уличного продавца, а Салли устраивается на одной из скамеек неподалёку.
До назначенного времени ещё долго, а она никак не может заставить себя отвлечься от привычного хаоса чёрных закорючек. В голове мелькают варианты взлома одного безумного кода, которым она хочет заняться в ближайшее время. Ни дня без мозговой атаки. Ей нравится стремиться вверх, доказывать всем и себе, что может больше. Необъяснимая гордость за свою работу давала объяснение смыслу жизни.
– Газета! Покупайте свежую газету! – Мальчишка старательно надрывал глотку, пытаясь захватить аудиторию парой лишних децибелов в голосе.
Незаметно оглядевшись по сторонам, Салли поправила солнцезащитные очки на переносице и направилась к светофору, призывно мигающему маленьким забавным человечком. Помнится, в поддержку одного общественного протеста она заставила систему этих лампочек сложиться в пару неприличных жестов. Для властей – лёгкий пинок, для жителей города – агитационный стимул. Со временем положение анархистки устраивало её всё больше – во всяком случае, не приходилось тешить себя ложными надеждами на законность, справедливость и мир во всём мире. Это особенно актуально там, где приходится держать сумку двумя руками.
Пройдя пару неблагополучных кварталов, девушка остановилась возле неприметной двери и коротко постучала по ней. Зашаркали шаги, лязгнул внутренний засов и всё стихло. Она по опыту знала, что сейчас в дверь направлена двустволка. Салли улыбнулась одними уголками губ и отбила по двери ещё один условный сигнал, основанный на двоичном коде. В этот раз приём был теплее – дверь распахнулась с одновременным выкриком где-то в глубине железа и проводов:
– Чтоб тебе солью в зад зарядили однажды! Шевелись быстрее и не забудь дверь за собой закрыть!
– Хай, Донни! – Девушка зашла внутрь, закрыла дверь и огляделась по сторонам: она обожала это место, наполненное бесценными вещами для любого компьютерщика.
– Жизнерадостность так и прёт, я посмотрю. – Пожилой мужчина в потёртых брюках и выцветшей жёлтой жилетке небрежно опустил ружьё на стол. – Что, и повод есть?
– Если ты привёз мне ту игрушку, о которой мы договаривались, – вкрадчиво начала Салли, облокотившись о стол, – то я буду на седьмом небе.
– Рано тебе ещё туда. – Донни строго погрозил ей кулаком, но сеточка морщин возле глаз на раз выдавала его хорошее настроение. – Но так и быть, есть у меня кое-что…
Салли довольно улыбнулась, от предвкушения теребя цепочку на шее. Надо признаться, у федералов были свои собственные уникальные наработки, которые привели её в восторг. Но создать аналоги без некоторых деталей не представлялось возможным, не говоря уже про время. К счастью, у неё был Донни. Мужчина хоть и хмурился, часто с ней спорил, зато достать мог что угодно.
Её крошка должна быть лучшей в этом городе, а там… посмотрим ещё, кто кого.

Народное недовольство – это результат действий заговорщиков или заговорщики – продукт народного недовольства?
Бернар Вербер

Солнечные лучи освещали террасу и проникали в комнату сквозь идеально отполированные стеклянные перегородки. На стенках высокого фужера сверкали россыпью рубинов тёмно-красные винные капли. Их отблески играли на картинах, расставленных по периметру комнаты в несколько рядов. Здесь можно было найти что угодно – от классических натюрмортов до современной абстракции. Изысканную атмосферу творческого великолепия резко разбил звук ударившейся о косяк двери и торопливый монолог человека, вошедшего вслед за хозяином помещения:
– Нил, ты не можешь так поступить! Только не сейчас, когда мы так близки к нашей цели! Сдались тебе эти федералы…
– Моззи, Питер – мой друг. – Молодой мужчина снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула, разглаживая несуществующие складки.
– Он не верит ни одному твоему слову, хорош друг, нечего сказать! – К фужеру на столе присоединился ещё один, в дуэте с бутылкой Ренато Ратти, которое до этого скромно ютилось в самом дальнем углу винной подставки.
– Ну, я над этим работаю…
Моззи многозначительно на него посмотрел, провёл пальцами по гладкой крышке ноутбука, где в реальном времени транслировалась картинка со склада, заполненного величайшими произведениями искусства.
Мужчина до сих пор гордился своей предусмотрительностью: если бы эти шедевры исчезли с лица земли во время взрыва, его сердце не выдержало бы. Как ценитель прекрасного, он всегда бережно относился к таким вещам, да и весь накопленный опыт подсказывал, что запасных планов должно быть всегда в два раза больше основных сценариев. Именно поэтому они сейчас любовались на эти сокровища, а не оплакивали их потерю.
– Если он узнает, то даже слушать тебя не станет. – Нил отошёл к окну, нервно дёрнув плечом: то, что Моззи был прав, не значило, что от этого менее больно. – Это не наш мир, друг мой. Они никогда не перестанут видеть в тебе вора и мошенника, как бы ты ни старался.
– Поэтому надо бежать? Снова? Я не хочу сжигать за собой мосты. – Он помрачнел при мысли о возможных перспективах, понимая, что обнаружение их сокровищ – всего лишь вопрос времени.
Нил понимал, что Моззи прав на все сто процентов, и по-хорошему надо снимать браслет и улетать чартерным рейсом куда-нибудь на острова. Где не выдают беглых преступников. Это было бы легче сделать, не подружись он со всем отделом «белых воротничков», Элизабет, Сарой… Убежать в этот раз значило бы, что больше шанса вернуться не будет. И этот последний шаг сделать было невероятно трудно.
– Иногда у нас нет выбора. – Вино оставляло на языке приятный терпкий привкус; Моззи долил его в фужер Нила и направился к двери. – Подумай об этом. И… я в любом случае тебя не брошу. – Он едва заметно улыбнулся в ответ на признательное доверие в глазах друга, оставляя того наедине с мыслями.
В холле мужчина учтиво раскланялся с Джун, обещая занести на днях томик прелестных стихов Френсиса Брет Гарта:
– О, мадам, это просто божественный нектар для души, истосковавшейся по прекрасному в наше бездушное, бессмысленное время!
– Моззи, ты просто обязан теперь навестить меня как можно скорее. – Женщина расправила складки банта на пакете, протянула его собеседнику: – Чудесные булочки тебе к вечернему чаю.
– Вы меня балуете, я непременно загляну на днях.
Он улыбнулся на прощание и закрыл за собой дверь, цитируя по памяти один из стихов великого поэта:

Я стоял на вершине горы у креста,
И следил за поверхностью вод,
Здесь дрейфует корабль, где горы темнота,
А другой — отплывает в поход.

У них было немного общего – помимо полукриминальной жизни, конечно, – однако это, как оказалось, ничуть не мешало личным отношениям. Свою роль сыграл тот факт, что они оба были себе на уме и кардинально отличались от людей вокруг, от стереотипов общества. Даже гендерная принадлежность не давала необходимых деталей – своеобразный тупик для любого психолога.
Моззи с задумчивой улыбкой водил пальцами по шершавым листам газет, которые были практически единственным украшением комнаты. Салли как-то сказала, что не любит своих соседей, поэтому все окна в квартире от пола до потолка были обклеены желтоватыми листами, но ему казалось, что причина не в этом: она просто не хочет быть на виду. Издержки профессии, ведь сама девушка могла найти кого угодно с помощью доступа к видеокамерам внутреннего и наружного наблюдения практически любой организации города, штата, страны. В интернете своё представление о расстоянии, в её же власти было его не замечать.
В дальнем углу Салли сидела в компьютерном кресле и, обняв руками колени, задумчиво что-то рассматривала. Знакомая система мониторов выдавала графики, рисунки, схемы, диаграммы: они постоянно мелькали и наслаивались друг на друга, словно спеша поделиться с хозяйкой информацией. В следующий момент пальцы с удивительной скоростью забегали по клавиатуре, набирая лишь ей известную систему команд. Она была уверена в том, что делает, и это завораживало.
Моззи ещё раз проверил показатели напряжения на кованых решётках окон – её безопасность стала для него одной из вещей, о которых постоянно помнишь и переживаешь на подсознательном уровне. Он не тешил себя мыслями, что сможет уберечь от всего. Но собирался попытаться. У него самого не было постоянной квартиры, если не учитывать систему убежищ, хотя всего пара махинаций – и в его распоряжении оказался бы целый особняк, как у Джун. Это было заманчиво, но опасно. С его образом жизни останавливаться где-либо надолго не имело практической пользы. А уходить со сцены сейчас Моззи не планировал. Ну, и раз уж так получилось, что он стал часто здесь бывать…
Его размышления прервал тихий писк телефона и тёплые руки, обнявшие за шею. Она терпеливо подождала, пока он откроет и прочтёт несколько слов с холодного экрана, которые сама отправила полминуты назад, а затем потянулась за поцелуем. Салли никогда не боялась и не стеснялась говорить о своих чувствах прямо, но привычка набирать текст с помощью различных гаджетов словно прочно въелась под кожу. Иногда слова только оформлялись в мыслях, а пальцы, не глядя на кнопки, уже давно всё написали. Она считала, что это удобно. И необычно. Салли провела ладонями по его груди, чувствуя биение сердца, медленно начала расстёгивать круглые пуговицы на тёмно-синей рубашке. Он понравился ей сразу. Такой пронзительный ум и умение видеть. Со временем взаимное притяжение становилось только сильнее. Ей нравилась его забота, его чуткость и галантность. Он со всех сторон был невероятно привлекательным мужчиной. И от его бережных прикосновений кружилась голова.
Лёгкие полупрозрачные занавески отгораживали спальню от всего остального мира: маленький рай на двоих посреди двадцати квадратных метров бетона, балок и электрических проводов. Здесь можно было забыть обо всём и просто ласкать стройное тело, отзывающееся так пылко на каждое движение. Моззи безумно нравился её слегка насмешливый взгляд, презирающий устои системы, казалось, она видит насквозь не только бреши в защите компьютерной сети, но и слабости каждого человека. Он провёл губами по татуировке на правой руке девушки. Узорные крылья бабочки и мудрёное плетение рисунка чем-то напоминало стихи прерафаэлитов. Да она и сама была такой тонкой и изящной, что перехватывало дыхание.
Они не обманывали себя даже в мыслях о том, что могут создать семью. Наверное, где-то в глубине души хотелось… Конечно, кто же не мечтает о любимом человеке, который рядом едва ли не каждую секунду жизни? Но воздушные замки – это прерогатива молодого и пылкого Нила, романтичной Сары. А у них была суровая реальность, которую можно лишь разбавить редкими встречами. Слишком много врагов у каждого, чтобы позволить себе роскошь – всех объединить. Шансы выжить уменьшатся в геометрической прогрессии. А они не готовы были рискнуть друг другом.

Любовь – единственная страсть, которая оплачивается той же монетой, какую сама чеканит.
Стендаль

С террасы открывался замечательный вид на океан, лёгкий бриз доносил шум прибоя и шелест пальмовых листьев. Небо на горизонте слегка мерцало от блеска звёзд, а в воздухе разливался чудесный аромат соли и тёплых фруктов. Моззи сидел в плетёном кресле, покачивая в руке бокал с прохладным белым вином. Они с Нилом всё же сбежали – как можно дальше от Нью-Йорка. Только и Салли осталась там, в дебрях каменных джунглей. Нет, он был счастлив здесь, в конце концов, сбылась давняя мечта о свободе и беззаботной жизни в раю. Не надо было даже оглядываться вокруг, с закрытыми глазами хватало ощущений безбрежного блаженства. Просто… просто иногда что-то отзывалось в душе на росчерк красного платка, случайно выхваченного краем глаза вдалеке.
– Не спится? – Нил, как большой кот, мягко подкрался сзади, опустился на каменные ступени террасы. – Хотя спать в раю – кощунство.
Не надо было быть гениальным психологом, чтобы увидеть в его глазах нет-нет да и мелькавшую тоску по большому городу. Он привык к относительно размеренной жизни, узнал, что значит – остановиться, не бежать сломя голову в ближайший аэропорт, не оставлять за спиной всё, что успело стать дорогим и любимым. Парадокс: они так рьяно стремились к своей мечте, но, спустя время, мечта изменилась. И вроде бы нужно было всё то же самое, а чего-то не хватало.
– Прекрасны мгновения перед рассветом. – Моззи отставил бокал в сторону, задумчиво потёр прохладные ободки колец на левой руке. – Ещё не день, уже не ночь…
– Наше время, – невесело улыбнулся Нил, запустил пальцы в спутанные после сна пряди волос. – Чужие и в криминальном мире, и в добропорядочном. Балансируем где-то на грани, так и не найдя своего места.
– О нет, мой друг, – по пальцам потекли сладкие капли сочных фруктов, – мы своё место нашли, и оно для многих слишком привлекательно, чтобы оставлять нас в покое.
Прохладная мякоть цитрусовых прекрасно утоляла жажду, давала глоток бодрости. Кончик языка слегка пощипывало, и во рту оставался приятный привкус.
– Хочешь сказать, нам опять придётся бежать? Тот федерал, – Нил прищурился, вспоминая досье охотившегося на них мужчины, – в силах найти нас?
– Нет, но нас ищет и Питер.
К счастью или нет, специальный агент ФБР Питер Бёрк обладал упорством и терпением гончей, которая идёт по следу. Нисколько не сомневаясь в своей правоте, он рано или поздно найдёт их и приведёт за собой «хвост». Мест, куда можно сбежать в следующий раз, не так уж и много, да и Нилу это не понравится – Моззи видел усталость в его глазах. Значит, стоит подумать, как вернуть другу право на жизнь в Нью-Йорке. Пусть под присмотром Питера, так иногда даже спокойнее.
Счастье не даётся легко и просто, не идёт в руки, подставляя мягкие бока под ласку. Над ним надо работать, но ещё вернее – его надо зарабатывать. Неважно то, что говорят вокруг и о чём кричат на каждом углу, шумы в воздухе лишь засоряют эфир. Самую суть составляет лишь сам человек и те, кого он любит. Для Нила это Питер, Элис, Сара, Элизабет… Моззи надеялся, что в этом перечне есть и он сам, потому что в списке его дорогих и любимых людей было всего два имени.

Свобода – это право говорить людям то, чего они не хотят слышать.
Джордж Оруэлл

С их последней встречи прошло полгода. Салли задумчиво смотрела на неприметное сообщение в углу монитора: его мог отправить лишь тот, кто знает, кому пишет. И она не сомневалась в личности отправителя – Моззи любил такие мудрёные пароли и вообще конспирацию во всех её видах. Глупо было бы предполагать, что девушка не знает об их побеге. Её восхитила та детализация, с которой они всё провернули. А буквально на следующий день у двери квартиры она обнаружила толпу людей в бронежилетах и мысленно поблагодарила Моззи за предоставленную дополнительную защиту. Питер хотел, чтобы Салли нашла по записям с камер аэропорт и время отправления беглецов. Она и нашла, только исключительно для себя и тогда, когда толпа мужиков перестала топтать её любимый ковёр. На самом деле не такой уж и любимый, но сотрудничать с ФБР было не в правилах хакерши, во всяком случае, не в этот раз.
Неужели их так быстро вычислили? Кабо-Верде, весьма экзотическое место с запутанной системой внутренних островов. И власти очень лояльно относятся к богатым господам, предпочитающим не распространяться о прошлом. Впрочем, сообщение Моззи не было тревожным, значит ей представится возможность узнать о деталях.
В парке, как всегда, было многолюдно и шумно. Разгар дня – любимое время для короткого отдыха или обеда на свежем воздухе. В кронах деревьев шумел ветер, а серый камень статуй едва не плавился под солнечными лучами. Невдалеке звонко лаяла собака. Салли прищурилась, оглядывая двусторонние скамейки в центре открытого пространства. Саму девушку заметить в тени деревьев было сложнее, хотя яркое оранжевое платье, кокетливо разлетающееся при ходьбе, выделяло её из толпы. Она облокотилась о ствол дерева, широко улыбаясь при виде незаметно оглядывавшегося мужчины с развёрнутыми листами газеты в руках. Она уже и забыла, как это приятно…
Девушка не успела сесть на скамейку позади него, как услышала первую часть пароля:
– Весь род людской – это поэт…
– Мне обязательно цитировать Стивенса? – Честно говоря, смысла в этих паролях она не понимала: слишком легко для вычислений.
– Салли! Вы с Нилом просто убиваете меня своей беспечностью! – Моззи отложил газету в сторону, слегка нахмурено оглядел хакершу и, сдавшись, покачал головой. – Ты чудесно выглядишь…
– Да, отпуск на острове тоже пошёл тебе на пользу…
Она порывисто встала, обошла скамейку и села рядом с Моззи, внимательно его оглядывая. Он протянул руку, заправляя ей за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос. Они не чувствовали пропасти между собой, не чувствовали эти прошедшие шесть месяцев. Ведь оба знали, что время – явление субъективное, капризное и условное.
– …записывающий эксцентричные предположения о своей судьбе, – Салли улыбнулась уголками губ, произнеся всё же вторую часть пароля. – Можно я теперь тебя поцелую?
Её обнимали так же нежно, как и всегда. Наверное, она всё-таки боялась, совсем чуть-чуть, что что-то может измениться. Кому, как не ей, знать – в этом мире слишком легко потеряться. Они ведь прямое тому доказательство. Но тёплые чувства, пульсирующие в груди, не давали забыть, что она кому-то нужна. Как не давала забыть и сильная рука, сжимающая её ладонь.

Не судит, не спешит давать совет,
Как будто бы дала себе зарок…
Мы встретимся спустя какой-то срок,
И вновь она окажется иною…
В глазах её небесный вспыхнет свет,
И крылья обретутся за спиною.

Кристина Россетти

@темы: Фанфики, Гет

---

Чай на... троих | Глава 2

Название: Чай на… троих
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Kimi to Boku
Персонажи: Асаба Юки и Юта, Мацуока Сюн, Цукахара Канамэ, Татибана Тидзуру
Бета: McFly
Гамма: Sinkler
Жанр: повседневность, романтика
Тип: слэш, гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: твинцест
Размер: мини
Статус: в процессе
Дисклеймер: право на оригинальных персонажей принадлежит создателям манги/аниме
Размещение: запрещено
От автора: Первая моя работа по этому интересному с точки зрения отношений фандому.

hirogeru

Восходящее солнце едва-едва окрасило небо на горизонте в бледно-розовый цвет, а Канамэ уже проснулся, словно кем-то выдернутый из сновидений. Он некоторое время лежал на спине, гипнотизируя взглядом потолок. Часы монотонно тикали, отсчитывая ускользающие секунды. В приоткрытую дверь комнаты просачивались аппетитные запахи… тостов, домашнего варенья, кофе, жасминового чая… Парень потянулся и поднялся с кровати, заставляя себя заняться ежедневными делами.
Порой ноша старосты давила на плечи тяжёлым грузом постоянной ответственности. Надо было столько сделать, столько успеть… На фоне вечно беззаботных и радостных одноклассников Канамэ действительно чувствовал себя старым занудой, каковым не уставали называть его друзья. Однако к нему обращались за помощью – и он не мог отказать, ему задавали вопросы – он не мог не ответить, и похвала за всё, что он умудрился сделать, была отличным стимулом продолжать. Для Канамэ было важно быть кому-то нужным. Да и любил он это дело. Вносимый им порядок заставлял гордиться собой.
Собирая тетради, он зацепился взглядом за яркую игрушку на ленте, висящую над столом – подарок близнецов энное количество лет назад. Маленькая лошадка была сделана не очень умело, одна из глаз-пуговиц уже висела на нитке, но выбросить её рука не поднималась. Ткнув в неё пальцем, Канамэ вспомнил, какими милыми братья были в детском саду.

Солнце сильно пригревало, и в отличие от других детей, которые резвились на турниках и горках, маленький Канамэ предпочел спрятаться с книжкой под большим красным грибом в песочнице. Свет больше не слепил глаза, приятная прохлада мягко касалась кожи, не отвлекая от разглядывания картинок. Воспитательница Каори только молча улыбнулась, глядя на такого серьёзного малыша.
- Подсади меня, ну же! - шепнул Юки, оглядываясь на брата. Решив всё по-честному – с помощью считалочки – они постановили, что на гриб полезет младший близнец. А Юта, если что, подстрахует снизу.
Кое-как уцепившись за шляпку, Юки подтянулся и оглядел двор, оценивая свою позицию.
- Хорошо… Канамэ прямо внизу…
Он осторожно забрал у брата пёрышко, которое они с таким трудом вытащили из подушки, и потянулся вниз, к Канамэ. На ярких картинках книжки мелькали рыжие лисички и большие тёмные деревья. Протянув руку, Юки провёл кончиком пера по макушке друга. Тот вздрогнул и резко откинул голову, посмотрев прямо на него.
- Ты что там делаешь? - строго спросил он у Юки.
- Сижу. - Перо-предатель медленно спланировало вниз, опустившись на нос Канамэ. Мальчик недоумённо посмотрел на него и оглушительно чихнул.
- Канамэ заболел? - заботливо спросил у друга Юта, выглядывая из-за ножки гриба.
- Нет. - Он захлопнул книжку и поднялся с деревянного бортика. - Я пойду отвлеку воспитательницу Каори, а ты снимай своего клона, пока он шею себе не свернул.
- А я… А мне и тут неплохо! - Юки только сейчас сообразил, что они не продумали отступление.
- А у нас печеньки есть. - Канамэ сунул руку в кармашек, доставая лакомство. - Но, если ты не хочешь…
- Ладно-ладно! – Друг вздохнул, оглядываясь на своего брата. - Давай меня снимать…

С того момента прошло уже много времени. И если Юта остался, в принципе, таким же адекватным, порой даже милым, то Юки бесил до желания его придушить. Канамэ до сих пор считал, что это брат его разбаловал. Объяснить по-другому такие метаморфозы в друге он не мог.
Хотя… Наверное, это нормально. Они выросли, и различия стали проявляться всё больше. Поправив красный бант на шее лошади, Канамэ подумал о том, что всё-таки надо быть терпимее и снисходительнее.

* * *

Проталкиваясь сквозь толпу у входа в школу, Тидзуру высматривал Масаки и одновременно прокручивал в голове заранее заготовленные фразы для приглашения на свидание. Почему-то в её случае его любимая импровизация работать отказывалась. Слова напрочь вылетали из головы, и такие обычные в повседневности остроты и шутки становились бессвязным лепетом. Канамэ в ответ на жалобы Тидзуру только хмыкнул, поправил очки и посоветовал написать всё, что хотелось сказать, заранее. Сюн осторожно гладил по плечу и уверял, что такое происходит с каждым, когда мысли путаются в голове от сильных чувств. Близнецы тоже не унывали, уверяя, что рано или поздно всё получится. И в это действительно очень хотелось верить.
- Мэри! - поспешно выкрикнул он, едва завидев копну пышных волос девушки в толпе. - Мэри, подожди!
- Чего тебе? - Масаки неохотно остановилась, глядя куда-то себе под ноги.
- Мэри, скажи… - Тидзуру замялся, вспоминая текст на бумажке, что лежала сейчас где-то в рюкзаке. - Не откажешься ли ты пойти со мной на свидание этим вечером?
- Чего?! - От неожиданности Масаки резко вскинула голову и оглядела парня с ног до головы. - Ты что такое говоришь? - Медленно, но верно её лицо приобретало нежно-розовый оттенок.
- Мэри, пожалуйста, - мешанина в голове внезапно утихомирилась, и Тидзуру легко улыбнулся, продолжая: - нам так или иначе нужно поговорить… И почему бы при этом не провести время где-нибудь в кафе?
- Ну… хорошо. - Девушка немного замялась, но понимала, что особых причин отказывать нет, а поговорить рано или поздно придётся.
Хотя Масаки ещё не перестала заглядываться на Сюна, сцена его отказа девушке из соседней школы наглядно продемонстрировала, что вниманием он не обделён. И не одна Масаки видела его в своих мечтах. Только сам Сюн оставался вежливо прохладным к такому вниманию. В конце концов, девушка поняла, что никогда не сможет ему признаться. Наверное, это и спасло. Перестав видеть одного лишь Мацуоку, она обратила внимание и на других… На Тидзуру, с которым до этого общение носило отнюдь не романтическую окраску. С ним Масаки никогда не сдерживалась в высказывании своего мнения, да и, на самом деле, в любых реакциях. Они были на равных. И может, действительно стоило отбросить, в конце концов, все мнимые «за» и «против» и просто попробовать.
- Я зайду за тобой, Мэри. - Он невесомо коснулся её волос и убежал наверх, к ребятам. А она незаметно огляделась, улыбнулась одними уголками губ, поправила рюкзак и отправилась на занятия, волнуясь о предстоящем вечере.

* * *

В книжном магазине, как всегда, было тихо, тепло и уютно до желания остаться здесь насовсем. Кругом стояли высокие стеллажи с книгами, разграниченные яркими разноцветными табличками с тематикой. Вычурные корешки книг по истории чередовались с невзрачными тонкими брошюрами, красочные обложки с цветными фотографиями перемешивались со скромными безликими оформлениями, - каждый мог найти в этом многообразии что-то своё.
Зал был практически пуст: в будний день по магазинам ходят редкие покупатели, да и те скорее по каким-либо поручениям. Лишь в самом дальнем углу стояла молодая женщина, - судя по всему, домохозяйка, - просматривавшая книги по кулинарии, да какой-то парень оплачивал покупку на кассе.
С их последнего посещения магазин существенно изменился. Взгляд непременно останавливался на центральных выставочных стендах с новинками, популярной классикой, открытками, журналами и, конечно, мангой. К ней в первую очередь и направился Юки, безразлично минуя предложившую помощь девушку-консультанта. Брат проводил его слегка насмешливым взглядом, раздумывая, куда податься самому. Перед его друзьями такой мучительный выбор не стоял: Канамэ, не теряя времени, пошёл просматривать последние варианты экзаменационных заданий, Тидзуру, обречённо вздохнув, направился за ним, Сюн же… Да. Сюн, неловко переминаясь с ноги на ногу, завёл разговор с той самой домохозяйкой. По правде говоря, со спины он не очень-то от неё и отличался – худощавый, с аккуратным хвостиком сзади, из которого выбиваются пряди… Юта покачал головой и подошёл к брату, заинтересованно заглянул поверх его плеча в раскрытую на середине мангу.
- Юки… это… - Дальше слова складываться в логическую цепочку отказывались. Впрочем, чем хорошо было быть близнецами, так это прекрасным пониманием с полуслова.
- Угу, - невозмутимо подтвердил брат, покосившись на Юту. - Давно искал продолжение.
- Так у тебя ещё и начало есть? - Спешно перебирая в памяти коллекцию манги брата, Юта пытался вспомнить у него подобные подозрительные издания.
- Дам посмотреть, ага, - Юки перевернул страницу, глянул на кассу. - Надо брать. Дома дочитаю.
Юта глубоко вдохнул, понимая, что, похоже, что-то он всё же пропустил в жизни близнеца. Нет, конечно, если бы он спросил, Юки бы рассказал… Просто это действительно было неожиданно. Почему-то эта манга с откровенными картинками «на троих» непривычно смущала и притягивала.
Почувствовав неожиданный толчок в рёбра острым локтем, Юта недоумённо глянул на брата:
- Что?
Тот неотрывно смотрел на Сюна, который наклонился, выискивая что-то на нижней полке стеллажа. А затем поднял раскрытую мангу повыше, сравнивая.
- Да ты извращенец, брат, - задумчиво сказал Юта, складывая в голове эти две картинки.
- Угу, - ответил Юки, быстро перелистывая страницу в поисках продолжения.
- Нет уж. - Близнец отобрал у него красочный томик и резко захлопнул. - Дома, всё – дома.
Смерив его красноречивым взглядом, Юта пошёл на кассу, а Юки задумчиво оглядывал Сюна, впервые задумавшись над тем, что не совсем воспринимает его исключительно как друга.

* * *

Сюн сидел на качелях и легонько раскачивался. Носки ботинок прочерчивали по песку широкие борозды, засыпая им редкие листья. Голова парня была опущена вниз, пальцы левой руки бездумно теребили железные звенья болтающейся цепочки, которой обычно ограждали малышей. Мерные покачивания настраивали на размышления и умиротворённое созерцание окружающего мира.
- Я думал, ты давно дома. - Обернувшись, Сюн увидел Канамэ. - Чего один-то? - Друг засунул одну руку в карман, а пакет с продуктами из магазина поставил на скамейку.
- У всех свои дела… не хотел отвлекать… - Парень улыбнулся, заправляя за ухо прядь волос. - Помочь тебе донести до дома покупки?
- Конечно. - Без раздумий ответил Канамэ, присаживаясь на соседние качели. - Заодно и поужинаешь у нас.
- А это удобно? - слегка растерявшись, уточнил Мацуока.
Канамэ кивнул. Потом оглядел детскую площадку, вспоминая, как они здесь играли когда-то очень давно.
Маленькие дома слегка покосились на один бок, да и цвет у них, кажется, был другой. Зато появились дополнительные ветки у разноцветного железного лабиринта. Горки казались не такими высокими, как тогда, качели переставили ближе к скамейкам и песочнице, а к деревянным лошадкам добавился маленький пони.
- Тут всё немного изменилось, да?
- Как и всё вокруг. - Сюн неуверенно пожал плечами и встал с качелей. - Я только рад тому, что мы остались друзьями.
- Так просто ты от клонов не отделаешься, - чуть усмехнулся Канамэ, понимая, что друг имеет в виду всю их компанию. - А тут ещё мартышка нежданно-негаданно объявился. Это на всю жизнь. - Последняя фраза прозвучала серьёзно и уверенно. Какие бы пикировки ни происходили ежедневно в их маленьком кругу, только на правах друга Канамэ мог отвесить подзатыльник Юки или Тидзуру… только на правах друга близнецы беззастенчиво дёргали во все стороны Сюна или возились с его волосами… только на правах друга каждый из них мог позволить себе придти незваным гостем к другому… Это дорогого стоило. И каждый из них не только понимал, но и искренне верил, что выслушать и помочь – это самое меньшее, что он должен сделать в любой ситуации.
- Ты правда так думаешь? - Сюн чуть удивлённо и радостно глянул на Канамэ и неосознанно улыбнулся.
- Уверен. - Вытянув из пакета яблоко, он бросил его другу и направился к дому. - Идём. Да, кстати… - Сюн остановился в паре шагов от парня и вопросительно наклонил голову. - Затылком чую, два одинаковых придурка что-то задумали. Так что будь начеку…

@темы: Слэш, Фанфики, Гет, Kimi to Boku

---

Пять дней жизни

Название: Пять дней жизни
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Amy Winehouse
Бета: McFly
Персонажи: Э́ми Уайнха́ус
Жанр: ангст, повседневность, сонгфик, POV
Предупреждение: RPF, смерть персонажа, нецензурная лексика
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Содержание: пять дней жизни одной из ярких исполнительниц современности перед трагическим концом.
Статус: закончен
Дисклеймеры: так как это RPF-фик все реальные персонажи принадлежат только самим себе; в тексте использованы высказывания и слова песен «Rehab» и «Fuck Me Pumps», принадлежащие самой Эми.
Посвящение: С глубоким уважением посвящается Эми Джейд Уайнхаус, умершей 23 июля 2011 года.
Размещение: запрещено
От автора: Она заслуживала большего счастья в жизни, чем ей довелось повидать.

hirogeru

22.06.2011

Над Лондоном сгустились свинцовые тучи. Дождя ещё не было, но казалось, что металлического оттенка небо вот-вот упадет на землю, подминая под себя этот грёбаный мир. Северный ветер насквозь продувает узкие улочки и подворотни, вырываясь из них к берегам Темзы. Серо-стальные волны под его гнетом с шумом разбиваются о бетонный берег, что опоясывал реку. Холодно. Невыносимо холодно, и не только вокруг. А ведь середина лета… Я, кутаясь в короткое пальто черного цвета, медленно гуляю по городу. Хотя «гуляю» — слишком мягкое определение. Скорее, шатаюсь без единой мысли в голове о том, куда иду и зачем. Сегодня двадцать второе июня — день, когда я приняла самое разумное решение за последние два месяца, день отмены европейского турне. Когда я вспоминаю об этом, к глазам подбираются жгучие слезы. Но я знаю, что поступила правильно. «Невозможность выступить на должном уровне» — причина отказа. И это правда, а раз так, то зачем подводить фанатов. Их кумир болен алкоголем, депрессией и нежеланием жить… Лучше бы они выбрали другого кумира.
На асфальт маленькими горошинами стал накрапывать дождь. Я, облокотившись о перила моста, наклоняюсь вниз. Гребешки волн, прыгая друг за другом, сминают водную гладь, и она похожа на только что залитый, ещё не застывший бетон. Кованые перила холодят руки, и этот холод пробирается все дальше внутрь. К больным легким. К самому сердцу. Хочется застыть вот так неподвижной статуей, что слепо смотрят на мир, не замечая его. Хочется закрыть глаза и поверить, что до меня нет никому дела. Что за очередным углом не стоят толпы папарацци, жаждущие запечатлеть что-нибудь погрязнее, вроде задравшейся юбки с отсутствием нижнего белья. Я не из тех, кто пытается урвать свои пятнадцать минут славы. Я просто музыкант, и я пытаюсь быть честной. Чего и остальным желаю… Нет смысла говорить что-то кроме правды. Черный кокон на голове растрепался, и непослушные пряди стелятся по ветру, прилипают к губам, лезут в глаза, в общем: мешают меланхолично жить. Сунув руки в карманы, пытаюсь отыскать там хоть что-то, что помогло бы усмирить собственные волосы. Две черные заколки. Не так уж и плохо.
Биг-Бен гулкими ударами сообщает о времени. Три часа дня. Больше никуда не надо спешить, торопиться, меня больше нигде не ждут на запись или на концерт. Я абсолютно свободна — но мне это абсолютно не нужно. Я хочу работать! Хочу писать! Мне так много надо ещё сказать…
Вдалеке, на другом берегу реки серость облаков сменилась ослепляющей белизной. Где-то там светит солнце. И кому-то это солнце даёт надежду, а меня лишь заставляет сожалеть.

28.06.2011

Вчера звонила Келли; с ней, как всегда, было хорошо. Просто поговорить, рассказать о том, что мучает и выслушать полные оптимизма и солнца советы. Это наполняет теплом, необходимым, чтобы жить дальше.
Кофейный запах проникает до самых мозгов и заставляет их работать. Обжигая губы и язык горячим напитком, иду в гостиную, чтобы посмотреть вечерние новости. Поставив кружку на столик возле дивана, чуть отодвигаю занавеску и выглядываю в окно. На улице непривычно тихо и спокойно, даже постоянный ветер сегодня куда-то исчез и не хлопает ставнями, не пробирается в щели, не портит людям нервы своим заунывным пением. Явно решил послать всех нахуй и взять выходной. Криво усмехнувшись, я с ногами забираюсь на диван, кутаюсь в плед и щелкаю красной кнопкой на пульте. Однако до нужного выпуска новостей я дощёлкать не успела, зацепившись взглядом за очередной скандальный сюжет…обо мне. Нелицеприятные фотографии на экране сменяют одна другую, и, словно сквозь вату в ушах, до меня доносится голос диктора:
«…пьяница и дебоширка Эми Уайнхаус…позорно загубленный талант…в очередной раз папарацци запечатлели диву, выползающую из ночного клуба…прямых доказательств нет, но никто не сомневается, что Эми была под воздействием наркотиков…так позорно скатиться вниз…»
Пульт выпадает из моих ослабевших рук на толстый ковер.
— Неправда, — резко сорвалось с моих губ. – Неправда, неправда. Грязная ложь! Я завязала с наркотиками!
Прочерчивая противные мокрые дорожки, из глаз покатились слезы. Как же гадко, мерзко. Да, я не идеал, да, у меня тьма пороков, но это не дает право газетчикам так поливать меня грязью! В конце концов, кто из них знает, что творится у меня на душе? Кто знает меня такой, какая я есть, а не какой они меня себе придумали? Вот она, цена дерьмовой славы! Сначала из тебя делают идеал — а потом втаптывают в землю, если ты перестаешь соответствовать их стандартам.
Достав с верхней полки оставшиеся полбутылки красного вина, прикладываюсь к горлышку и делаю пару больших глотков. Истина в вине? Да нет, просто с бухлом все выглядит лучше.

8.07.2011

В очередной раз со скрипом открылась и захлопнулась тяжелая, местами разбухшая от дождей дверь. По полу прошел мимолетный сквозняк, внося в привычный букет запахов оттенок сырости. Я лениво глянула на вошедшего, наклонив голову: высокий, довольно прилично одетый мужчина. Одежда не новая, но и не старьё. Однако посетителей этого заведения вернее всего выдают трехдневная щетина на лице и шальные, «бегающие» глаза. Он подходит к бармену, заказывая горячительное и потирая руки. Возможно, от холода, однако скорее всего от нетерпения. Впрочем, здесь этим никого не удивишь. Мужчина садится на барный стул, отирая стойку рукавами пиджака, и закуривает сигарету. Я, усмехнувшись, снова опускаю взгляд в стакан со светло-янтарным виски: этот человек интересует меня не больше, чем вон тот таракан на лампе. Мысли тяжелыми валунами ворочаются в голове, не желая обретать хоть сколько-нибудь осмысленный вид. Всё помещение этого дешевого бара пропиталось запахом сигарет, выпивки и пороков. Впрочем, свои развлечения можно найти везде. Особенно, если тебе кричат в хмельном угаре:
— Красотка, спой о жизни!
Салютуя бокалом, чуть шатаясь, я поднимаюсь на сцену, любовно обхватывая прохладный микрофон. Подмигнув музыкантам, я шепчу название песни и они, хмыкнув, начинают играть мелодию. Хреново и иногда не попадая в такт, но петь можно.
They tried to make me go to rehab but I said 'no, no, no'
Yes I've been black but when I come back you'll know know know
I ain't got the time and if my daddy thinks I'm fine
He's tried to make me go to rehab but I won't go go go… (1)
Вышло гораздо хуже, чем я ожидала. Все-таки болезнь дает о себе знать… Но в голове внезапно появляются пара строк новой песни. Начеркав их на салфетке, я криво улыбаюсь. Как удачно, что я склонна к саморазрушению: у меня всегда будет, о чем писать.
От женщины в правом углу потянуло сизым сладковатым дымом от марихуаны. К ней подходит недавно вошедший мужчина, уже надравшийся до чёртиков, и они негромко о чем-то перешептываются. Женщина хрипло смеётся, бросает на столик мелочь за травку и поднимается, опираясь о его руку. Вот она, шатаясь, наткнулась на пару столиков. Он, не обращая ни на кого внимания, подталкивает её в нужном направлении. На пальце мужчины блеснуло обручальное кольцо, когда они поднимались по старой скрипучей деревянной лестнице на второй этаж.
Я не осуждаю случайный секс. Понимаю, нет ничего хорошего в том, что я одобряю измену. Но мне кажется, что это как покурить марихуаны — ничего серьезного.
Нет ничего хорошего, но и плохого тоже. Просто все справляются с собой как могут. Кто-то ждет помощи, отчаянно надеясь на спасение. Но все это чушь. Если ты не поможешь себе сам, то никто не поможет. Я снова сорвалась, и мне снова стыдно. Но я поднимусь и начну сначала. Ведь победитель – это тот, кто встает на один раз больше, чем падает.
И, выходя из этого заведения по направлению к дому, я шепчу себе:
— Dust off your fuck me pumps… (2)

12.07.2011

Сегодня ясный день, детально украшенный солнечными лучами и покоем на сердце. Безоблачное синее небо ударяет по нервам безграничной свободой. Прежде, чем выйти из дома, я долго выбирала одежду и тщательно красилась, чего не случалось со мной уже давно. Обычно я не так щепетильна к своему внешнему виду, но сегодня захотелось чего-то легкого и светлого. В итоге на мне красуется, засвечивая пышную и высокую грудь, нежно-зеленый сарафан, к нему — бежевые босоножки. На голове нет привычного кокона, и волосы просто перехвачены разноцветной эластичной лентой; глаза подведены моими любимыми черными стрелочками…ну и всё! Давно мне не было так хорошо.
Я медленно гуляю по тротуару, наслаждаясь ароматом свежей выпечки с нотками ванили и корицы. В ближайшем магазине покупаю себе большое сочное красное яблоко. Вдыхаю его запах и откусываю приличный кусок. Черт возьми, приятно! Должны быть в жизни у человека вот такие маленькие радости. Весело звякнув звоночком, мимо меня проезжает парнишка на велосипеде. Эх…может мне тоже стоит вспомнить, каково это, и прокатиться? Задумчиво посмотрев ему в след, чуть подпрыгиваю и сажусь на каменный заборчик, увитый плющом. И меня не ебёт. Следить надо внимательнее, чтобы скамейки не портили.
Над моей головой в кронах деревьев гуляет ветер. И листья шумят, словно перешептываясь ему вслед. Так же перешептывается толпа вслед известным людям. Кто-то — действительно восхищаясь талантом и творчеством, кто-то — мечтая достигнуть таких же высот, кто-то просто от зависти, кто-то — от жгучей ненависти... Сколько людей – столько мнений. Я соглашусь с тем, что талантлива, но я пишу только о тех вещах, которые происходили со мной. О вещах, которые я не могу просто так утопить в прошлом. Если делать все размеренно, неторопливо, получается действительно отражение меня. Ведь создавать музыку — это как отправиться на званый обед: ты должен действовать постепенно, а не набрасываться на все подряд. Но — и это совершенно точно — я была рождена не для того, чтобы петь. Я была рождена для того, чтобы быть женой и матерью. И приглядывать за семьей.
Из бакалейной лавки напротив выходит молодая женщина с двумя детьми: мальчик лет шести и белокурая малышка около трех. У женщины в руках тяжелая сумка с продуктами, мальчишка тащит ещё один пакет, помогая матери, а ладошку сестры держит свободной рукой. Малышка, оглядывая широко распахнутыми глазищами всё вокруг, быстро перебирает ножками, уцепившись за брата. Едва не отстаёт, но всё равно продолжает любопытно оглядываться по сторонам. И, твою мать, я безгранично завидую этой женщине. У неё есть все, чтобы быть счастливой в этой жизни.

22.07.2011

Блядь, в доме закончился последний кусок хлеба! Мрачно покосившись на останки его крошек, натягиваю на себя первую попавшуюся под руки кофту. Делать нечего – иду в магазин. Не сказать, что мне очень накладно куда-то идти… Просто не люблю отрываться от процесса, когда попёрло творчество. Впрочем, контролировать такое безумие вполне возможно. Покачав головой, захлопываю входную дверь и спускаюсь вниз. В конце концов, всё происходит не просто так, а по какой-то причине. Что ж – пусть будет так.
Через полчаса, сидя на скамейке напротив своего дома, я задумчиво оглядываю людей. И жую кусочек отломленной булки. Это ведь не так сложно – жить. Вокруг много радостей и много горя, много смеха и много слез, есть время, когда нужно смело идти вперед, — а затем понимаешь, что где-то стоит остановиться. Не менее важно понять, когда следует повернуть в другую сторону. И важно не то, о чем говорят в ящике, важно общение. С мамой, с бабушкой, с любимой собакой... Это лучшее, что происходит в жизни. За вычетом туфель и сумок, конечно.
К скамейке медленно подходит пожилой мужчина с собакой на поводке.
— Дочка, можно присесть? – Он тепло улыбается мне одними глазами.
Я киваю, пожав плечами. Минут пять мы сидим молча, думая каждый о своем.
— Будете? – протягиваю ему отломленный с другой стороны кусок булки.
— Спасибо. — Он оставляет немного себе, а остальное скармливает четвероногому другу. Собака благодарно уткнулась носом ему в колено. А я отвожу от них взгляд, потому что в носу резко защипало и в груди стало тоскливо. Я нечасто за свою жизнь могла почувствовать к себе вот такие же проявления бескорыстной любви. Очень сильно захотелось поехать домой… Но нет, не могу. Слишком стыдно возвращаться, смотреть в глаза матери и отцу. В последнее время обо мне вышло бесчисленное количество ужасных репортажей, ещё больше — статей. Сенсация… ещё одна… Конечно, ведь мне уже всё равно. Я вообще-то не борец. Но если меня прижать в стенке, я любому проломлю голову. От ярости… или от отчаяния.
Мои холодные руки внезапно накрывают теплые старческие пальцы. И голосом полным доброты, старичок, словно невзначай, замечает:
— В этой жизни только ты сама можешь судить себя.
Я облегченно выдохнула, улыбнувшись в ответ. Не знаю, почему он решил это сказать, но мне было важно это услышать. И, переходя улицу в сторону своего подъезда, я верю, что со всем справлюсь. Что бы там ни было. Я провожу рукой по шершавой бетонной стене, беру разноцветную листовку у девочки и, поднявшись по каменным ступеням, вхожу в подъезд. За мной оглушительно захлопнулась дверь.
____________________

(1) - перевод взят с известного ресурса Амальгама под авторством Алены Р.
Меня пытались заставить лечь на реабилитацию, но я ответила "Нет".
Да, я была в депрессии, но когда я вернусь, вы все узнаете.
У меня нет времени. Не знаю, считает ли мой папочка, что я в порядке,
Он пытался заставить меня лечь на реабилитацию, но я не пойду.

(2) - Стряхни пыль со своих туфель...

@темы: Фанфики, Джен

---

Обречённый

Название: Обречённый
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Model
Бета: McFly
Персонажи: Мишель/Адреан, Адреан/Ева, Кен/Джей, мисс Дюбон
Жанр: драма
Тип: гет, слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймеры: отказываюсь от всех прав на оригинальных персонажей Ли Со Ён; четверостишья стихов взяты у А.А. Блока.
Размещение: запрещено
От автора: История оставила после себя противоречивые эмоции, я решила немного обыграть некоторые моменты.

hirogeru

…И в какой иной обители
Мне влачиться суждено,
Если сердце хочет гибели,
Тайно просится на дно?

Он стоял перед распахнутым настежь окном своего великолепного особняка, словно статуя. Полупрозрачные молочно-белые занавески плескались вокруг него, поддерживая эту иллюзию; лишь отсвет розово-малиновых облаков на горизонте, стелясь по его коже, дарил облику молодого мужчины капли человечности. Длинные светлые волосы были перевязаны атласной синей лентой и перекинуты на одно плечо. Он согнул руку в локте, с задумчивым видом вплетая в них пальцы. Шелковый халат, такой же холодный и прекрасный, как и сам вампир, стелился по полу ровной волной - завершающий штрих прекрасной, с эстетической точки зрения, картины. Тонкий аромат роз нерешительно проскальзывал в комнату вместе с ветром, который приносил долгожданную прохладу.
Спустя бесконечно долгий отрезок времени, мужчина обернулся к девушке, что с упорством энтузиаста рисовала один набросок за другим, пытаясь запечатлеть невозможное. Жаль, она ещё не поняла…
С интересом, едва угадываемым в глубине взгляда, он следил за рваными движениями руки, выводящей один штрих за другим. Наблюдал с толикой сожаления в сердце за выражением её лица, выдававшим настойчивость и прямолинейность человека, который расшибётся об острые камни внизу, но не признает, что не умеет летать, если решил показать окружающим свои прекрасные навыки левитации. Оттенённое намёком на тоску, в нём мерцало желание того, чтобы у нее, наконец, получилось, и она вдохнула бы жизнь в его изображение, которое утратило человечность много веков тому назад.
По её эскизам, разбросанным в беспорядке вокруг, чувствовалось, что она старается. С каждым разом его красота проявлялась в них все ярче, с каждым разом она добавляла крупицы давно позабытых им чувств, - раз за разом промахиваясь в их определении.
Не мог вампир испытывать то, что испытывает человек, его чувства были спокойнее, тоньше и… глубже. Эта же молодая особа ещё слишком прямолинейна и пока делит мир только на черное и белое. Он привлек её сочетанием этих двух сторон: чёрное - вампирская сущность, белое – ангельская внешность. Ей так хотелось разгадать, каким образом они уживаются друг с другом, не смешиваясь в серое.
Возможно, она сможет понять. Рано или поздно.
- Мишель, не мог бы ты присесть на подоконник? В пол-оборота. Пожалуйста, - выговорила Джей, пребывавшая в некотором смятении от одинаково сильных желаний: смотреть, не отрываясь, на Мишеля или на наброски.
Он едва заметно улыбнулся, изящно меняя позу. Халат покрылся мелкой рябью, крест на длинной цепочке, потревоженный его движением, сместился вбок, соскальзывая к левой руке. Ворот распахнулся чуть шире, почти соскальзывая с его плеч цвета слоновой кости, однако тут же замирая в идеальном великолепии под строгим взглядом хозяина. Мишель правой рукой откинул на спину пряди светлых волос и прикоснулся губами к внешней стороне ладони, снова задумчиво замирая в пространстве.
Ему не сложно позировать для этой девушки. Какая разница, стоять ли сейчас вот так неподвижно перед ней или где-то ещё? В конце концов, она ему ничем не мешает…
Все в доме, начиная с Евы и заканчивая Кеном, недоумевали, почему он пригласил Джей в дом и даже позволил ей остаться, не ограничивая временными рамками. Она была слишком импульсивна, вспыльчива, любопытна. И на фоне, казалось бы, весьма достойного уровня знаний, совершенно не умела смотреть дальше собственного носа. Даже собранную обычно Еву она умудрялась доводить до холодного раздражения. Зато Кен искренне забавлялся её попытками узнать Мишеля, заглянуть в его душу и попытаться раскрыть сущность на полотнах. Не то, чтобы он считал Джей бесталанной художницей, но до Мишеля, бывшего при жизни искусным мастером, ей было далеко. А сравнивать их работы, так или иначе, получалось почти бессознательно.
- Мишель. - В открывшейся двери тенью возник Кен. - Всё наслаждаешься собственной неотразимостью?
- Хочешь присоединиться? – невозмутимо заметил тот ему в ответ.
Парень хмыкнул.
- Куда мне до тебя. Просто Джей жаль, сидит вся красная и не знает, куда глаза деть.
- Кен! – возмутилась девушка. – Я пишу портрет Мишеля, только и всего. Не надо приписывать мне что-либо постороннее.
- Ну-ну, - он чуть усмехнулся, явно намереваясь продолжить пикировку.
Однако Мишель с некоторых пор старался избегать острых углов в общении с Кеном, даже если они проявлялись всего лишь в обмене язвительными репликами.
- Продолжим позже.
Вампир опустил взгляд и в ту же секунду исчез. На то место, где он только что стоял, плавно опустилась горсть маленьких алых лепестков, заброшенных в окно порывом ветра. Их края были чуть подвявшими, и это зрелище невольно наталкивало на мысли о том, что красота не вечна. Вот только Мишель доказывал обратное одним фактом своего существования.
- Ну что ты наделал, Кен? – чуть расстроено прокомментировала эту ситуацию девушка. – Его ведь редко можно застать таким…
- Спокойным? - предположил парень, пользуясь её заминкой.
- Умиротворённым, - поправила Джей.
Она подошла к окну и выглянула на улицу. Тени заполонили всё открытое пространство перед домом, а на склоне неба сиял бледно-золотой лунный серп. Высокие деревья в саду со скрипом качали ветвями в такт порывам ветра.
Девушка поёжилась, плотнее укутываясь в шаль, наброшенную на плечи. Она решительно не понимала, что притягательного Мишель находил в этой пугающей атмосфере.

Мавзолей был погружен в безмолвие и оцепенение. Ни одного звука, даже шороха не проникало в него с улицы. Мишель сидел на гладких холодных перилах и смотрел в чёрную пропасть у себя под ногами. Где-то там, далеко внизу, неярко вспыхивали красные огоньки. Это свечи, колеблясь под порывами ветра, цепляли своим светом рубины, украшавшие некоторые из статуй.
Мишель невесомо скользнул вбок, спрыгивая на ступени. Шелковая ткань заструилась от его движений, опадая тёмно-синей волной за спиной. На фоне этого цвета волосы мужчины казались серебряными нитями.
Он начал неспешно спускаться вниз. Со стороны могло показаться, что он буквально скользит по холодной поверхности каменных ступеней.
Вампир никогда бы не признался в этом, но он пригласил Джей ради Кена. Строптивый мальчишка всё равно делал всё наперекор Мишелю, что уж говорить о влюбленности, хотя последний не раз настаивал, что это чувство приносит одни неприятности. Чувства вообще весьма сложная и запутанная вещь, с которой не стоит лишний раз иметь дело… Однако Мишель был согласен с Евой в том, что судьба каждого человека неповторима. И Кену уготован иной путь, нежели тот, который прошел в свое время сам вампир.
Если бы у него была власть над течением времени, изменил бы он что-то в своей жизни? Мишель часто задумывался об этом. И приходил к выводу, что проще всего было бы выбрать другой монастырь для получения сана. Только вот время, неумолимо бежавшее вперед, раз за разом показывало, что всё в этом мире происходит не случайно и… к лучшему.
Впрочем, пока всё это пустые размышления. Сейчас гораздо важнее было сделать Джей тем стимулом для Кена, который подтолкнёт мальчишку согласиться с разумными доводами Евы и его, уехать отсюда и зажить новой жизнью. Мишелю хотелось сделать всё для того, чтобы Кен не получил от любви одни неприятности и боль, и он не останавливался ни перед чем. Даже перед разрушением собственного смысла существования.
Нижний зал был уставлен статуями, словно замершими во времени, – настолько искусно они были сделаны. Мишель остановился возле одной из них, касаясь пальцами белого крыла.
Ангел смотрел прямо на него пустыми глазами.
Когда-то давно Мишель верил, что, служа Господу, обрётет счастье и покой. Он писал одну икону за другой c чувством, что становится ближе к осознанию мира и себя. Что это так правильно – стремиться к чертогам небесного владыки, смиренно и безропотно неся в сердце послушание и веру. Пока Адреан в один момент не перевернул его чувства и жизнь вверх дном… Сейчас Мишель не поставил бы и монетки на то, что такое существо, каким он является, пустят в царство света. И это вонзало в его душу ещё больше острых осколков. Прожив на свете много веков, он познал все радости, что, так или иначе, доступны смертным. Он много путешествовал, проникал в тайны чужих культур, философий, религий. Он ответил для себя на те вопросы, которые мучили его, когда он ещё был смертным. Мишель даже пытался воскресить в памяти чувство любви… И отчасти у него это получилось. Ведь заботился он о Еве не только из-за долга перед Адрианом. А Кен и правда стал для него сыном. Вот только они скоро уйдут из его жизни. И вампира на земле больше ничего не будет удерживать.
В последнее время он всё чаще задавался вопросом, что сделает с ним солнце, если он выйдет из вечной тени.
Тихо скрипнув, отворилась боковая дверь, скрытая в нише за статуей. Проводя рукой по белому мрамору и слегка щурясь из-за разницы в освещении здесь и снаружи, вошла Ева.
Во взгляде вампира на миг мелькнула растерянность, которая, впрочем, быстро сменилась едва заметной улыбкой. Он знал, что Ева в свободное время приходит в Мавзолей, чтобы хоть ненадолго вернуть себе душевный покой. Женщина любила Мавзолей даже больше, пожалуй, чем уютный и удобный для любого человека особняк, ей казалось, что мрачная атмосфера здания и его монументальная сила способны защитить от всех напастей внешнего мира.
Сейчас, однако, он чувствовал, что Ева пришла, потому что искала его.
- Мишель? – тихо позвала женщина.
- Что-то случилось?
Вампир тенью возник у неё за спиной, слегка наклоняясь к плечу. Он не хотел встречаться с ней взглядом. Не только из-за чувства вины, но и потому, что взгляд матери, которая теряет своего ребёнка, способен иссушить душу. Даже если принять на веру то, что у вампиров её уже и не было…
От его дыхания по тёплой коже побежали мурашки. Женщина, сделав шаг вперед, развернулась и взглянула прямо ему в глаза.
- И да, и нет, - спокойно ответила Ева, твёрдо намеренная, в первую очередь, не дать вампиру уйти от темы, которая волновала её с рождения сына. – Ты должен мне ответы.
- Неужели моего слова тебе недостаточно?
Изогнув уголки губ в усмешке, Мишель скрестил руки на груди.
Ева, поёжившись и отводя взгляд в сторону, обхватила себя руками за плечи. В последнее время её всё чаще пробирал до костей мертвенный холод, но… ведь так и должно быть?
Вампир, покачав головой, сделал приглашающий жест в сторону внутреннего зала. Ева молча кивнула и прошла между прозрачных жемчужно-серых занавесей, которые на мгновение сделали её похожим на призрак.
Мишель подошёл к небольшому деревянному столику с резными ножками и налил вино в хрустальный бокал. Женщина же без малейшего смущения присела на постель, сохраняя при этом идеальную осанку. Ей на мгновение показалось, что в глазах вампира мелькнуло сожаление, хотя это мог быть всего лишь блик от пламени свечи.
- Время уходит, - тихо начала Ева, следя за каждым движением Мишеля. – Я чувствую приближение смерти, всё явственнее, а ты так и не сказал мне… когда сделаешь моего сына вампиром.
Он, помедлив, приблизился к женщине и протянул бокал. Впрочем, Мишель, прекрасно знавший, что она не пьёт алкоголь, лишь надеялся таким образом потянуть время.
- Ты ненавидишь меня, - тихо выдохнул он, в конце концов. – Саму мою сущность. Неужели не терпится увидеть таким и Кена?
- Я хочу, чтобы он жил, - бескомпромиссно ответила Ева, крепче сжимая бокал в пальцах.
- Неважно как? В каком обличье? – Мишель присел рядом с ней. – Он возненавидит… и тебя, и меня. – Проведя ладонью по прикрытым векам, вампир устало сгорбился. – Хотя меня он и сейчас на дух не переносит. Но… Чёрт возьми! Ева, я прошу тебя в сотый раз, подумай ещё! Пока есть время!
Всколыхнувшееся в бокале вино окрасило прозрачные стенки в малиновый цвет, а несколько капель плавно стекли вниз, попадая на пальцы женщины. Она отставила его на столик, медленно и аккуратно вытерла руку чёрным платком. Ева не поднимала головы, но глядя на её упрямо сжатые губы, Мишель понял, что в очередной раз проиграл.
- Твоё упорство достойно восхищения. - Вампир вздохнул. – Я искренне надеюсь, что ты осознаешь все последствия, которые не замедлят проявиться.
- Когда? – твёрдо спросила женщина вновь.
- Когда времени, чтобы оттянуть этот момент, больше не будет. – Лицо Мишеля оставалось бесстрастным, тогда как на самом деле он отчаянно желал, чтобы Ева отдала ему его слово, а о своей просьбе забыла.
Они кивнула, поднялась на ноги. Прикрыв глаза на несколько мгновений, Ева вызвала в памяти всё, что связывало её с Мишелем. Она была ему благодарна: несмотря на то, что ей многим пришлось пожертвовать, её цель сторицей всё окупала, а присутствие рядом вампира вселяло уверенность. Он не нарушит данное слово. Не посмеет.
- Адреан в доме, - чуть повернув голову, сказала она. Слова дались ей с трудом. Кому, как не ей, знать, почему даже спустя столетия вампир и его любимый не могут расстаться. Она знала, что Адреан предпочел её… тогда. Видела и то, чего на самом деле ему это стоило. Однако промолчать сейчас не могла, понимая, каким ударом его появление будет для Мишеля.
Ответ вампира удивил её.
- Я знаю. - Он слегка пожал плечами. Откинулся на спину, вытягивая руки вверх. – Его ауру святой невинности не заметить сложно.
- Мишель, ты… береги себя, - шепнула Ева, скрываясь в темноте.
- Я буду живее, чем за все предыдущие столетия своей долгой жизни, - оборонил Мишель, глядя ей вслед.
Под его острым взглядом комната погрузилась в ониксовую темноту. Где-то в глубине тихо продолжала капать вода, словно в древние времена, отсчитывая время.

* * *

…Ветер тебя унесет,
Стоны замолкнут в пыли.
Солнце за горы падет -
Ты заиграешь в дали.

В течение всей следующей недели Джей не могла поймать Мишеля ни на минутку. Лишь его тень время от времени чудилась за спиной в длинных полутёмных коридорах особняка. Впрочем, девушка всё списывала на своё неуёмное воображение. Ева холодно отвечала: «Хозяин занят!» - больше и слова из неё было не вытянуть. В последнее время она стала выглядеть чересчур бледной и утомлённой, но когда Джей предложила свою помощь по дому, её смерили возмущенным взглядом и попросили не вмешиваться в чужие дела, а заниматься тем, для чего она сюда приехала. Кен отмалчивался, изредка гипнотизируя её взглядом, дожидаясь ответа. Нет, он не торопил её с портретом, но настойчиво просил уехать сразу после его завершения. Джей абсолютно не понимала, к чему такая спешка. Ведь Мишель разрешил ей жить здесь и работать столько, сколько потребуется.
Девушке смутно казалось, что он отчасти доволен её упорством и получающимися эскизами. И то же время… чего-то не хватало. Мишель знал, чего. А она нет. Но всё равно брала карандаш и рисовала. Или отрабатывала уже нарисованные эскизы.
Вот и сейчас, стоя перед полотном в своей комнате, Джей тщательно прорисовывала крест вампира. И в который раз ловила себя на мысли, что он довольно странный. Слишком тонкий, изящный и почти прозрачный. Хотелось изо всех сил сжать его в ладонях, чтобы поверить в его реальность. Вот только Джей никогда не хватило бы смелости даже коснуться его в присутствии Мишеля. А тот с крестом никогда не расставался. Да и, по большому счету, какая ей разница? Крест всегда скрывался в складках одежды вампира или под ней, так что при большом желании его и вовсе можно было не замечать.
Отойдя на пару шагов, девушка оглядела свою работу. В этот раз она решила остановить свой выбор на зарисовке с Мавзолеем. Мишель стоял на земле, облокотившись о холодную стену здания. Казалось, ещё миг - и его оставят последние силы, такой усталостью вело от слегка ссутуленной фигуры. Изгиб руки покорно, как у марионетки, закрывал одну сторону лица. Привычный крест на длинной черной цепочке висел возле бедра Мишеля, а ноги мужчины почти по колено утопали в острых стеблях травы.
Джей привычными движениями начала наносить на небо контур луны, думая добавить позже несколько звезд.
Пока девушка искала вдохновение, перебирая другие эскизы, на картину упали косые солнечные лучи, под которыми белоснежное полотно словно засветилось изнутри. Как только Джей заметила это, её сердце забилось испуганной птицей. Она уже подсознательно не воспринимала даже изображение Мишеля, освещённое подобным образом. Вот только… Именно солнца Мишелю и не хватало.
Неосознанно, на грани паники и жуткого озарения, Джей стала дорисовывать солнце, выглядывающее из-за крыши Мавзолея. Неуверенный свет постепенно покорял небо, но вампир все ещё оставался в тени… Девушка быстро заштриховала нижнюю часть, не давая лучам и шанса добраться до вампира. Ей было страшно.
- А знаешь, неплохо. - Над её плечом раздался задумчивый голос Кена. Девушка вздрогнула, силясь что-нибудь ответить, но слова колючим комом встали в горле. – Это я тебя так напугал? – Парень чуть наклонился вперед, почти касаясь губами её плеча. – Твоё сердце бьётся, как сумасшедшее.
- Что ты тут делаешь? – сумела выдавить из себя Джей. – Тебя стучать не учили?
- А дверь не была закрыта, - открестился Кен. – Да и потом… считай, я был поражен картиной. Жаль, что ты нарисовала для него тень.
- Кен! Что ты такое говоришь?!
- Мишель ненавидит солнечный свет, - словно не услышав её возгласа, продолжал парень. - Интересно, только ли потому, что тот может его убить?
- Зачем ты так? Он ведь заменил тебе отца…
- Ага. Ева заменила мать, Мишель отца, просто идиллия, а не семья, - ворчливо отозвался Кен, мгновенно отвлекаясь от своих размышлений.
Джей отвернулась от него, пожав плечами. Пожалуй, не ей было судить парня, в конце концов, Мишель и впрямь не подарок. Кто знает, как он относился к Кену все эти годы, да и вообще, глядя на вечного собранного и холодного вампира, сложно было представить его в роли заботливого отца.
Девушке больше не хотелось возвращаться к попыткам нарисовать Мишеля, она стала аккуратно раскладывать все рисунки и инструменты по местам, наводя в комнате относительный порядок. Кен внимательно наблюдал за ней, но не пытался заговорить, чему она была рада. Отношения с ним всегда балансировали на грани между насмешкой и опасностью. День и без того был напряжённым, очередной ссоры ей совсем не хотелось.
Закончив, Джей подошла к окну и выглянула на улицу. Под яркими солнечными лучами сад уже не выглядел таким пугающим, как ночью. Скорее, несколько запущенным: деревья росли, беспорядочно переплетаясь ветвями, густая трава гордо вздымалась вверх, словно искусно отточенные лезвия, огромный фонтан был покрыт трещинами, а в некоторых местах камень и вовсе раскрошился. Только, насколько знала Джей, Мишель ничего менять не собирался. В каком-то смысле, он даже наслаждался свидетельствами течения времени, даже разрушительными.
Внезапно на плечи девушки легли широкие ладони Кена.
- Последняя картина неожиданна, но хороша.
- Я не буду показывать её Мишелю. - Джей передернула плечами.
- Зря. - Судя по голосу, Кен улыбнулся. - Мне кажется, его бы она позабавила.
Девушка удивленно повернула к нему голову.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Джей, ты представляешь его какой-то невинной овечкой с тонкой душевной организацией. А он, между прочим, многовековой вампир, обидеть которого, мне кажется, могут очень и очень немногие. И ты - не в их числе.
- Мне кажется, или ты сейчас им… восхитился?
Девушка весело улыбнулась, разворачиваясь к нему.
- Тебе показалось, - ответил парень.
Мгновение он любовался ей на фоне солнца и зеленого сада, а затем, быстро наклонившись, поцеловал.

Пламя свечей освещало коридоры и лестницы особняка, порождая тени. Они концентрировались в углах и сливались с тьмой за высокими окнами. Холодный блеск стёкол казался безжалостным отражением распрей между всеми присутствующими в доме. Мерцающие язычки пламени словно пытались их согреть.
Ева, в своём неизменном закрытом чёрном платье с брошью на груди, накрывала на стол для хозяина и его гостей. Её светлые волосы, собранные в пучок на затылке, тускло блестели в свете ламп и свечей, когда она изредка разворачивалась в пол-оборота и бросала задумчивые взгляды в окно. На улице бушевал ветер, заставляя стёкла в столовой тихо звенеть от особенно сильных порывов. Ещё отчётливее в тишине комнаты раздавался звон столовых приборов, когда Ева, отвлекшись, клала их слишком близко друг к другу.
Последнее время Мишель всё чаще пытался отговорить её от мысли сделать Кена вампиром. Однако он и не отвечал на вопросы об альтернативе такого решения, словно надеясь на что-то. Или на кого-то. Ева смутно подозревала, что у Адреана на счет сына есть свои планы, вот только при каждой встрече ангел говорил о чем угодно, но не об этом. Сердце сжималось в страхе за судьбу Кена. Но женщина была твердо уверена в том, что при любом исходе, Мишель сдержит своё обещание. В конце концов, она стольким пожертвовала, идя наперекор судьбе и Адреану, что терять ей было уже нечего. Да, она скоро умрет, но до этого сделает всё, чтобы Кен жил - и жил счастливо, как можно дальше отсюда. Время летело так быстро… А ведь совсем недавно он только делал первые шаги и разбивал коленки о шершавый асфальт. Её чудесный мальчик. Как бы она хотела открыто дарить ему свою любовь и ласку. Быть ему мамой, а не просто Евой. Малыш… Возможно, она совершила за свою жизнь много ошибок, но женщина беззаветно надеялась, что однажды Кен простит её.
Часы на каминной полке принялись глубокими ударами отмечать наступление нового часа. Шесть вечера. Всё готово к ужину.
- Всё идеально. - За её плечом неожиданно раздался голос Кена. - Как всегда, - закончил он с легким сарказмом.
- Я думала, госпожа Джей появится в твоей компании, - сказала Ева тоном, не оставляющим сомнений в наличии вопросов, скрытых за этой ненавязчивой формулировкой.
- Непредсказуемость - прекрасная черта, ты не находишь? – Парень небрежно присел на своё место, постукивая пальцами о край стола.
- Вероятно, - ограничилась Ева нейтральным ответом.
За дверью послышались торопливые шаги, и через минуту в столовую вбежала Джей.
- Ох, простите, я опоздала. - Девушка упёрлась ладонями в колени, пытаясь отдышаться. – А Мишеля ещё нет?
- Как видите, - ответила Ева, недовольно оглядывая девушку. Она никак не могла привыкнуть к невежеству Джей. Ну как можно спускаться к ужину в джинсах и футболке, измазанной красками? В первый день пребывания молодой художницы здесь Мишель и она пытались убедить гостью надеть платье, но по каким-то своим принципам девушка упёрлась, как баран, и пылко отказалась хотя бы попытаться прислушаться к советам. Ну, в самом деле, она же, в конце концов, выказывает открытое неуважение к хозяину дома! Хотя, узнавая Джей всё ближе, Ева понимала, что удивляться и сокрушаться бесполезно, оставалось надеяться, что однажды девушка повзрослеет и станет уважать нормы приличия чуть больше, чем сейчас.
- О, мисс Дюбон, рад вас видеть, - поприветствовал Кен вторую гостью, появившуюся в дверном проёме.
- Взаимно. - Она, как всегда, странно покосилась на парня и села за стол как можно дальше от него.
Уголки губ Евы подозрительно подрагивали, как если бы женщина пыталась сдержать улыбку, но тон её был по-прежнему невозмутимым.
- Ужин будет подан через минуту.
Джей со скрипом отодвинула стул от стола и нерешительно села, пристально разглядывая собственные колени. Смотреть на Кена ей не хотелось. Тем не менее, она каждой клеточкой тела чувствовала его пронзительный взгляд. Она знала, что его чувства серьезны, и она должна бы уже определиться, хочет и может ли ответить на них. Но пока из её головы никак не шёл Мишель с его портретом, буквально затмевая собой всё остальное. Иногда ей даже снилось по ночам, что она всё рисует и рисует, пытаясь найти то единственное, что так упорно ускользало.
- Мишель спустится к ужину? – задала вопрос Рейчел одновременно всем и никому. Хотя только глухой не услышал бы в её голосе и интонациях надежду, что ответит Джей.
- А? - девушка отвлеклась от своих мыслей. – Не знаю. Об этом лучше спросить Еву.
И столовая вновь погрузилась в тишину, которая была на редкость угнетающей. И почему, когда Мишель находился рядом, было так сложно, но в его отсутствие - совсем невыносимо?

Вампир стоял в той комнате, где сегодня рисовала Джей, и перебирал её наброски.
Скучно. Пока она так и не смогла перепрыгнуть на ступень выше того, что он уже видел. Если она хочет стать художником, такое медленное развитие техники, мысли, фантазии может быть фатальным. Он знал, что скажи это Джей, - та опять вспыхнет и будет что-то доказывать ему про страсть и пылкость как ключевое звено в этом вопросе, только её слова не изменят того факта, что для художника это не главное. Можно хотеть нарисовать прекрасную картину сколько угодно, сколько угодно пытаться - и всё равно не достичь результата. Важна не только техника, знания о том, как падает тень, как изобразить тот или иной объект, как расположить его на картине, полной других предметов, а чутье: как всё это сплести воедино, чтобы полностью выразить свою идею. Именно, важнее всего - задумка, сюжет, мысль картины.
Каково было её стремление? Нарисовать красивого человека? С поправкой на то, что он вампир. Нарисовала. Уже десятки раз, и что же? Он выходил на всех этих набросках слишком милым и приторным. Затем она подумала, что все-таки хочет нарисовать его – Мишеля – понять его душу, самую суть. Но не мог вампир чувствовать ту пронзительную нежность, что она пыталась изобразить. Или щемящую ласку, с которой он был нарисован разговаривающим с Кеном. Она концентрировалась на положительных чертах, превознося их до максимума, хотя это не соответствовало действительности даже на десятую часть. Вероятно, так происходило оттого, что он спокойно относился к своей сущности, не изображал ни мученика, ни жертву. Да и не видела она толком ничего... Что ж. Может, стоит позабавиться, показать ей что-нибудь, что даст ей новую пищу для размышлений?
- Мишель, ты спустишься вниз? – тихо спросила Ева, возникая в дверном проёме.
- Нет. - Он провел острым ногтем по белому листу. – Хотя можно было бы спуститься и попробовать на вкус мисс Дюбон.
- Не боишься, что она сбежит? – невозмутимо спросила Ева, подразумевая Джей.
- Слишком любопытна, - ответил Мишель кратко, явно намекая на то, что больше не хочет отвечать на вопросы. Ева так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь. В душу к Мишелю она лезть не любила и не хотела.
Вампир подошел к окну, задумчиво наклонил голову. Полная луна была сегодня как никогда яркой. Её свет, попадая на кожу вампира, мягко стелился по ней, словно дорогой шелк. Ветер приносил с собой запах ночных фиалок, сиреневые бутоны которых покачивались в траве.
- Ты считаешь любопытство пороком?
Позади Мишеля раздался тихий голос, который бы он не спутал ни с чьим.
- Когда оно играет мне на руку – с чего бы? – не поворачивая головы, цинично ответил вампир. Помогать Адреану разбираться в подобных вопросах он категорически не хотел.
- Ты стал расчётливым… - Мужчина мягко улыбнулся, пристально разглядывая Мишеля с выражением такого абсолютного приятия его личности, что вампир неосознанно передернул плечами. - Или это лишь очередная маска, - закончил полуночный гость.
- Ты пришел, чтобы составить мой психологический портрет? – Мишель стремительно развернулся к призраку своего возлюбленного. – К чему эти вопросы?
- Кен уже чувствует пробуждающуюся силу. - Адреан смотрел прямо в глаза Мишелю. – Сегодня ночью я разбужу её в нём до конца. И заберу Еву.
- Зачем ты говоришь мне это? – спокойно спросил вампир. – И сотри со своего лица выражение безграничного великодушия. Бесит.
- Ты не мог её не чувствовать. И всё же не вмешался… - Глубокий взгляд Адреана манил всё так же, как и несколько веков назад. – Почему? Ты ведь хотел забрать всё, что я люблю… - Он благоразумно опустил последние реплики вампира.
- Для меня это уже не актуально, - Мишель искривил губы в усмешке. – Прости, если разочаровал. А теперь, если ты получил ответы на свои вопросы, не мог бы ты убраться?
- Прости, но пока нет. - В одно мгновение Адреан оказался слишком близко, касаясь тонкими пальцами щеки вампира. – Ты ведь помнишь любовь Господа, чувства, которые даёт вера. Не можешь не помнить. Так почему же ты считаешь, что Он не простит тебя? Почему ты считаешь, что недостоин рая?
- Ты себя хорошо чувствуешь? Или потеря силы всё-таки влияет не только на физическое самочувствие? – Мишель попытался отвести от себя его руки. Он не хотел показывать Адреану ни того, как ему приятны прикосновения, ни того, как ему больно от них. Ведь, в конце концов, тот всё равно уйдёт на свои проклятые небеса вместе с Евой, а его оставит одного.
- Я хорошо себя чувствую, - Адреан тепло улыбнулся. – А ты так и не осознал всю меру всеведения и любви Божией.
- Исчезни. – Вампир, прекратив попытки высвободиться из объятий мужчины, застыл холодной статуей.
- Мишель, окажи нам с Евой последнюю услугу… - с любовью в глазах попросил Адреан.
- Свечку подержать? – Под напряжёнными пальцами вампира по подоконнику пошли трещины.
- Нет. - Глаза Адреана светились весельем, а пальцы перебирали светлые пряди. – Нарисуй... нас… - шепнул он в чувственные губы вампира, запечатлевая на них поцелуй прежде, чем растаять в лунном свете.
- Если бы я мог, я бы убил тебя, Адреан. - В голосе Мишеля чувствовалась боль. – Жаль, этого не сделать дважды…
Он поднял с пола чистый лист, взял с мольберта карандаш и, забравшись с ногами на подоконник, стал набрасывать эскиз будущей картины.

Идеально ровный белоснежный памятник выделялся на фоне общего запустения. Солнце ласково освещало фигуру лежащего ангела на постаменте, словно обещая, что теперь всё будет хорошо. Ни дат, ни эпитафий, - на нём было высечено лишь имя: Eva. Оно было окружено изящным орнаментом из цветов; Джей подозревала, что мастер выполнил его по наброскам Мишеля. Положив четыре тонкие лилии к подножью памятника, девушка бросила взгляд на поместье. Ни Мишель, ни Кен не пришли проститься с Евой, хотя церемония проходила в вечерних сумерках. И после Джей, через день приносившая сюда свежие цветы, ни разу не замечала следов присутствия кого-либо ещё. Для неё, как для человека, это было странно и непонятно. Впрочем, объяснять ей что-либо никто не торопился. Мишель – потому что не собирался вовсе, Кен же решил отложить этот разговор до их отъезда отсюда, который, как предполагал парень, должен был наступить со дня на день.

* * *

…Всё та же гордость без примера,
И только разно смотрим вдаль:
Одна душа - живая вера,
Другая - вечная печаль.

Стеклянный купол Мавзолея отражал небесную бездну с точностью до последней мелькнувшей звездочки или пролетающего метеора. Можно было забыть обо всём земном, вечность наблюдая за этой жизнью небесных светил. Где-то родилась новая звезда, где-то чёрная дыра съела ещё один кусочек Вселенной, возможно, на какую-то из планет упали новые метеориты, а где-то с ними столкнулась комета, рассеяв свои осколки в невесомости. Жизнь есть не только там, где есть человеческие существа.
Из-за крон деревьев выглянул кусочек тускло-жёлтой луны, добавляя в ночь новые краски: глубокая зелень листвы на деревьях, серые лучи, пронзающие глубокую тьму сердцевины сада, багрово-фиолетовые бутоны ночных цветов. Но больше всего вампир ценил ночное время суток за тишину и спокойствие…
Мишель лежал на крыше, скользя пальцем поднятой руки от одной звезды к другой, примериваясь и создавая угловатые фигуры, оживающие в его воображении. Вот Ева, в те времена ещё модель, с красивыми длинными волосами, в шёлке и дорогих мехах. Она мечтала покорить мир - и она его почти покорила. А вот эта фигура похожа на маленького Кена. Такого, каким он был лет в восемь-девять - с насупленным взглядом и непослушными вихрами на голове. Вот китайский знак, символизирующий богатство, а это синтоистские письмена, дарующие вдохновение…
Внезапно рядом появился Кен, нависая над вампиром. Его сила буквально припечатала Мишеля к куполу, по которому пошла сеть мелких трещин. Весь вид парня выдавал крайнюю степень гнева и жажды крови. Мишель закрыл глаза, запрокидывая голову и набирая полную грудь воздуха, так невозмутимо, будто не в его спину врезаются острые осколки, не над ним стоит взбешённый парень.
Ледяное спокойствие вампира несколько охладило пыл Кена, который, помедлив, опустился рядом с Мишелем.
- Ты знал про Адреана? – спустя некоторое время спросил он.
- Знал, - ответил вампир, не спеша подниматься. Осколки впивались в спину, и, по ощущениям, крови было достаточно много. Снизу, вероятно, это выглядело эффектно.
- Он рассказал мне всё, что, видимо, считал нужным, - продолжил Кен. – Однако остались вопросы.
- Думаешь, я смогу тебе на них ответить? – Мишель провёл своими чёрными ногтями по стеклу, царапая его.
- Ты всегда знал ответы на все вопросы. – Парень слабо усмехнулся, на мгновение превращаясь в того мальчишку, который восхищался Мишелем.
- Ты хочешь знать, почему Ева при всей своей любви к Адреану толком ничего о нём не знала и обрекла вас обоих на жизнь без чувств, - не сомневаясь в своих словах, безэмоционально произнес вампир. Он потянулся, выгнув спину, с которой нехотя осыпалась стеклянная крошка. Мелкие порезы тотчас затянулись, оставляя после себя белоснежную кожу без единого изъяна.
- Да, Мишель. - Кен уткнулся лицом в ладони. – Она… она всегда была для меня матерью. Но почему-то этого не видела. Она всегда стремилась сделать всё для меня, забывая о том, что, прежде всего, мне нужно было знать... Почему?
- Я бы сказал, что всё дело в Адреане, - нехотя ответил вампир. – Но я могу ошибаться.
- И всё же, Мишель, - Кен потянулся к нему и положил руку на плечо, - скажи, что ты думаешь. Пожалуйста. - Во взгляде парня скользнула неясная тень.
- Адреан – дитя неба, - подбирая слова, начал вампир. – Всесильным ангелам никогда не понять отчаяния материнской души. Он вряд ли мог предположить реакцию Евы на эту ситуацию. А потом уже не имел возможности вмешаться, вероятно.
Поднявшись на ноги, Мишель протянул руку Кену. Парень, вновь погрузившийся в себя, машинально сжал тонкие пальцы вампира, вставая вслед за ним. Порывистый ветер трепал волосы светловолосого мужчины, вплетая в них тонкую зелень листвы. Мишель стянул с себя порванный камзол, не без веселья оглядывая получившиеся после вмешательства Кена лохмотья. Скулы парня слегка покраснели – ему стало неловко за свою вспыльчивость.
- Извини, я не хотел…так.
- Хотел, полагаю. Тем не менее, получилось забавно, - Мишель фыркнул. Он пристально вгляделся в лицо парня, желая увидеть в его взгляде хотя бы намёк на спокойствие и уверенность. Чуть помедлив, вампир всё же сказал:
- Ева любила тебя, Кен. И всё делала ради тебя, поэтому даже мысли не допускай, что ты был ей не нужен.
Парень выдохнул, кивая.
- Я тоже её любил… люблю. И никогда не забуду.

Кабинет был у Мишеля любимым местом в доме. Это была едва ли не единственная комната, вещи и интерьер в которой, до последней детали, вампир подбирал сам. Комната была очень просторной – фактическая необходимость из-за обилия книг, коллекция которых являлась, в своём роде, уникальной. Действительно, у многих ли была возможность на протяжении веков покупать в разных странах оригиналы мировых шедевров? Или старинные манускрипты, пылившихся в лавках старьёвщиков? Мишель никогда не пренебрегал знаниями, изучая все, что было ему, так или иначе, интересно. В первую очередь - религия и философия. Затем этого стало мало, и мужчина окунулся в таинственный мир мифов и сказаний. Отыскивая упоминания о вампирах, он пытался постичь суть того, кем его сделали. Сравнивал получившийся образ с представлениями о людях и ангелах. Изучал. Наблюдал. Экспериментировал. Всё, что не давало ему покоя, было, в конце концов, прочтено, постепенно Мишель перенёс свои интересы на другие вещи. Результаты его трудов были наглядно представлены на огромных, сколоченных до потолка стеллажах из дерева ценных прочных пород. Каждая книга была подобрана корешок к корешку, и все вместе они выглядели весьма внушительно. Пространство стен, свободное от стеллажей, было заполнено тяжелыми ткаными обоями цвета беж с тонким красно-золотым узором, скользящим по ним с немыслимым изяществом. Эта деталь несколько балансировала общее впечатление от заставленной комнаты. Пол был выстлан темно-красным деревом, которое тускло сверкало лаком под светом ламп. Почти в центре кабинета стоял массивный стол, за которым виднелось небольшое окно, плотно задернутое орехово-коричневыми портьерами.
Мишель сидел на столе, наблюдая за колеблющимся пламенем свечи. Её юркий золотой язычок стремился вверх, плавно изгибаясь и вытягиваясь. Прозрачные капли воска плавно скользили вниз, собираясь в мутную, частично уже застывшую лужицу у основания. Вампир сравнивал горение свечи с горением человеческой жизни. Так же ярко, так же непредсказуемо, так же фатально… Он впервые задумался о том, с чем бы сравнил нетленную жизнь вампира. Но его мысль прервал звук от резко распахнувшейся двери. На пороге возник маленький смерч под кодовым именем «Джей».
- Мишель! Мне надоело играть с тобой в прятки! – Девушка сердито глянула на него, проходя в комнату.
- Разве у тебя мало набросков? – спокойно спросил вампир.
- Нет, но ты мне нужен не для набросков. - Растрепанные волосы девушки настойчиво лезли ей в глаза, однако она даже не обращала на это внимания. – Я должна понять, что упускаю в твоем образе!
В открытую дверь заглянула Рейчел, которую привлекли громкие голоса в кабинете Мишеля.
- О, мисс Дюбон, вы-то мне и нужны. - Он усмехнулся.
Джей недоуменно посмотрела на него, пытаясь понять, почему вампир уходит от темы. Рейчел же, напротив, просияла ослепительной улыбкой, буквально порхая от предвкушения узнать, что Мишель хотел сказать ей.
- Вас устроит вот такая работа? – спросил тот, разворачивая к ней лицевой стороной полотно, прислонённое к столу. Девушка была изображена в столовой, облачённая в длинное платье, открывающее спину. Художник намного приукрасил образ, привнося в него аристократическую стать и великолепие.
Рейчел была вне себя от восхищения.
- О, Мишель, картина великолепна! Просто великолепна! Вы настоящий мастер!
При этих словах уголки губ мужчины подозрительно дернулись в намеке на усмешку. Он посмотрел прямо в глаза Джей, заставляя её молчать.
- Что ж, в таком случае вы не откажете мне в оплате? – всё тем же предельно вежливым тоном спросил вампир.
- Нет, конечно же, нет.
Девушка подошла к столу, снимая с шеи массивные и аляповатые украшения. Не обращая внимания на Рейчел, Мишель всё также не сводил взгляда с Джей. В какое-то мгновение его взляд стал пронзительным и холодным, словно осколки льда. Вампир резко притянул к себе Рейчел, ухватив за волосы и открыв шею, а через секунду острые тонкие клыки вонзились в сонную артерию.
Для пущего эффекта Мишель позволил крови просочиться сквозь ранки, стечь по нежной коже, пачкая блузку мисс Дюбон. Девушка в руках вампира выглядела сломанной куклой.
Глаза Джей расширились от шока, она прижала руки к губам, заглушая невольный вскрик. Её сердце испуганно билось в такт ритмичным глоткам вампира, всё тело сковал страх. Она не чувствовала себя такой беззащитной даже тогда, когда Мишель пил её собственную кровь.
Некоторое время спустя вампир отстранился от шеи Рейчел, пальцами размазывая капли крови по её коже.
- Благодарю вас, мисс Дюбон. – Его тон не сбился ни на одном слове, оставаясь таким же предельно вежливым и отстраненным.
- Это того стоило, - Рейчел немного дрожала, пыталась восстановить сбившееся дыхание. Её пальцы все ещё невольно комкали кружевной воротник вампира.
- Советую вам отдохнуть в своих комнатах. На ужин будет подано мясо, это поможет вам справиться со слабостью. – У Джей сложилось впечатление, что Мишелю уже не раз и не два доводилось произносить эти слова. – Утром вы будете в полном порядке.
- Да, благодарю. - Девушка улыбнулась намного спокойнее, чем обычно. – Думаю, утром я покину ваш дом.
- Как пожелаете.
Когда за ней закрылась дверь, Мишель заинтересованно взглянул на Джей. Зрачки начинающей художницы все ещё полностью закрывали собой радужку. Она резко выдохнула, пальцами сжимая подлокотники стула, на котором сидела. Мишель чувствовал биение её сердца – оно испуганной музыкой звучало у него в голове. Воздух в комнате хранил вкус адреналина, выброшенного в кровь Рейчел, но ещё более ощутимо его пронизывал липкий осадок первобытного ужаса жертвы под взглядом хищника, исходивший от Джей.
- Я… Я, пожалуй, сама справлюсь, - запинаясь, произнесла девушка и вскочила на ноги.
- Хорошая мысль. – Он тихо фыркнул.
Однако девушка его удивила, остановившись на пороге ради одного вопроса.
- Почему ты отдал ей мою картину и не возразил, когда она решила, что это твоя работа?
- Я заплачу тебе за полотно. - Вампир начал издалека. – Что касается самой ситуации - извлеки из неё своеобразные уроки. Во-первых, люди, по большому счёту, согласны обманываться и хотят выглядеть идеальными в глазах других людей, во-вторых, ты им в этом потакаешь, рисуя не то, что видишь, а то, что хочешь в них видеть, и в-третьих – это не относится к рисованию, но на будущее – внимательно обращай внимание на слова и детали. Я не сказал ей, что картина моя – она сама так подумала. Её право, переубеждать её мне не было смысла.
Джей задумчиво оглядела его, принимая информацию. Затем решительно кивнула и быстро ушла в темноту коридора. Несомненно, дорисовывать портрет Мишеля. Глаза вампира сверкнули лукавством – ей-богу, смертные так забавны.

Небо на востоке уже начало светлеть, в воздухе разливалось нежное тепло. Новый день – новая страница жизни. Для кого-то печальной, для кого-то счастливой, где-то удачной, временами – жестокой…
Вампир поставил последнюю точку в своих записях и оглядел полученный результат. Красиво, недаром он учился когда-то у китайских каллиграфов. Собрав кипу тонких бумаг, Мишель положил её в кожаную папку, стягивая шнурами. Однажды Кен найдет эти мемуары и поймет ещё многое из того, что пока ему недоступно – какие-то вопросы ещё даже не пришли ему в голову. Пока же пусть записи пылятся в сейфе рядом с документами на дом и другое, весьма обширное имущество вампира. Спустя полгода нотариус известит парня о наследстве, что отойдёт к нему после его - Мишеля - смерти. Второй, конечно. Пока же пусть Кен наслаждается свободой в компании Джей, осознавая, как велик и бесконечен мир.
Вампир бросил взгляд на портрет, нарисованный начинающей художницей. В его глазах читалось одобрение. Не идеал – но уже прогресс.
Легко спускаясь по каменным ступеням во двор, вампир издалека наблюдал за сборами Рейчел, которая суетилась возле автомобиля. Кен изваянием застыл рядом, отказываясь принимать участие в этом безумии. Джей же не отрывала взгляда от картины, установленной рядом с одной из арок – его прощальный подарок Адреану и Еве. За угол полотна как-то обреченно цеплялся крест. Мишель не снимал его безумно давно... Что ж, всему своё время.
Тенью застыв за колонной, он проводил взглядом машину, увозящую самого дорогого ему человека. Сейчас, как никогда, вампир понимал Еву, которая стремилась успеть сделать для сына всё, что может. Он тоже постарался. А за всеми неожиданностями присмотрит Адреан, - в конце концов, ангел он или нет?
Прислонившись щекой к гладкому мрамору, Мишель в последний раз улыбнулся, прикрыв глаза. Ему не было страшно, в груди лишь слегка щекотало от некоего необъяснимого предчувствия долгожданного покоя. Шагнув вперед, он окунулся в золотой поток первых солнечных лучей. Тепло. Очень тепло и легко. Его словно закружило в мягком вихре. Последней связной мыслью было удивлённое: считается, что Ад находится где-то внизу, так почему же его тянет вверх?

«Нет ничего, что не подвластно Богу, сын мой»…

«Любовь людей всегда эгоистична! И это делает её вдвойне сильней!»…

«Ты так красив, словно ангел небесный»…

«Не позволяй ненависти затмить твой разум. Что хорошего она может принести тебе?»…

«Я простил тебя, Адреан. Мне ещё больно, но это лишь моя проблема»…

«Какой чудесный мальчик, Ева»…

«Дай мне сил избавить его от доли вампира!»…

«Ты стал сильнее и мудрее. Знаешь, тебе очень к лицу твой жизненный опыт»…

«Страшно падать, но я хочу упасть в эту бесконечную бездну»...

«Я не оставлю тебя одного, любовь моя. Никогда»

@темы: Слэш, Фанфики, Гет, Model

---

Чай на... троих | Глава 1

Название: Чай на… троих
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Kimi to Boku
Персонажи: Асаба Юки и Юта, Мацуока Сюн, Цукахара Канамэ, Татибана Тидзуру
Бета: McFly
Гамма: Sinkler
Жанр: повседневность, романтика
Тип: слэш, гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: твинцест
Размер: мини
Статус: в процессе
Дисклеймер: право на оригинальных персонажей принадлежит создателям манги/аниме
Размещение: запрещено
От автора: Первая моя работа по этому интересному с точки зрения отношений фандому.

hirogeru

За окном медленно падают лепестки сакуры. Юки меланхолично наблюдает за ними, обхватив двумя руками кружку с чаем. Он слышит, как на кухне мама возится с завтраком. А папа постукивает пальцами по столу, читая новости из свежей газеты. Юта задерживается…
Парень подул на лёгкий пар, поднимающийся из кружки. Качнул ногой, свешивающейся с края подоконника. Не хотелось идти в школу, снова слушать нудных учителей и смотреть на вечно занятого и напряжённого Канамэ. Уже в начале учебного года друг был погребён под ворохом обязанностей, координируя деятельность всей параллели. Однако с головой погрузиться в вечную работу они ему не дадут: Тидзуру на днях придумал отличную шутку, которая разбавит их размеренную жизнь.
Думать о чём-то серьёзном не хотелось.
Юта тихо подошёл со своей кружкой и сел напротив. Два перекрещенных одинаковых взгляда. И одна мысль, промелькнувшая между ними. Юки наклонился вперёд, забрал чайную ложку из кружки брата и провёл по ней языком.
- Сладко. - Он задумчиво нахмурился, чувствуя, как кристаллы сахара растворяются во рту.
- Мама перепутала, - Юта провёл пальцами по руке близнеца, забирая чужую кружку. А затем расслабленно откинулся назад, прислоняя голову к прохладному стеклу. И отпивая горьковатый чай.
- Угу.
Юки внимательно проследил за его манипуляциями. Синие полоски мельтешили перед глазами. Замирая только от прикосновения к ним тонких губ. Юта не любит излишнюю сладость, да…
Парень опустил взгляд на зелёные полоски полученной в ответ кружки. Вспомнил, как тщательно они их себе выбирали лет пять назад. Хотели, чтобы одновременно было одинаково и чуть-чуть по-разному.

- Мальчики, ну, может всё-таки вон те?
Женщина указала рукой на две кружки: одинаковые по форме, но разные по цвету.
- Нет, - хмуро ответил Юки. Он никогда не думал, что выбирать – это так сложно.
- Нет, - повторил Юта, разделяя мнение младшего брата. - Они не должны быть такими разными.
- Я не знаю, что вам ещё предложить. - Продавщица подняла взгляд на их маму, стоящую позади.
- Извините, - та улыбнулась в ответ, потрепав по голове мальчишек. - Позвольте им самим пройти вдоль полок. Так дело пойдёт быстрее…
- Да, конечно.
Мама подтолкнула их вперёд, а сама осталась рядом с продавщицей. Юта, не оглядываясь, закинул вверх голову и осматривал верхние полки. Кружек было море. Такое разноцветное, яркое и блестящее море. С весёлыми персонажами. Или причудливыми узорами. И…
- Юта, - позвал брат и потянул его за футболку сзади. Тот обернулся и проследил за взглядом близнеца. - Моя с синими полосками… - сказал, как точку поставил. Но Юте тоже понравились две одинаковые пузатые жёлтые кружки. Только одна была в синюю полоску, а другая в зелёную.

Через десять минут надо было выходить из дома, если они не хотели опоздать. Родители уже уехали, оставив им на тумбочке немного карманных денег на обед в школе. В последнее время мама не успевала приготовить им бэнто. Но так тоже неплохо.
Юта стоял на кухне, перемывая оставшуюся посуду. Приятно журчала вода из крана. Мигала лампочка в коридоре. А на крыльце, растянувшись во весь рост, лежала кошка. Белая. С двумя тёмными пятнами на боку и прищуренными жёлто-карими глазами. Юки вынес ей миску с молоком и вернулся в дом. Задумчиво посмотрел на спину брата, подошёл ближе и обнял за талию, уткнувшись носом в шею.
- Пора выходить. - Чуть улыбаясь, Юта вытер руки полотенцем. И коснулся ладонью взъерошенных прядей близнеца.
- Почти, - подтвердил Юки, не предпринимая попыток отстраниться. От близнеца пахло мятным чаем и апельсином. И не было никаких сил отойти.

* * *

На улице пригревало солнце. В кронах деревьев шумел ветер, заставляя розовые лепестки опадать безудержным ливнем. Сюн стоял посреди улицы, одной рукой удерживая у уха непослушные пряди. А вторую протянул вперёд, пытаясь поймать ускользающие по воздуху цветы. До урока оставалось всего несколько минут, но уходить без друзей парень не собирался.
Внезапно из-за поворота быстро выехала девчонка на велосипеде, громко тренькнув звонком. Она пронеслась совсем рядом с Сюном, и парень инстинктивно сделал шаг назад, натыкаясь на бордюр. Он взмахнул рукой и испуганно зажмурил глаза, ожидая неминуемого столкновения. Но неожиданно его с двух сторон подхватили под локти, крепко удерживая на месте.
- Ты не ушибся? - тихо спросил Юта, наклоняясь ближе к другу.
- Нет, - Сюн несмело улыбнулся. А затем развернулся к близнецам и поклонился. Каштановые пряди упали на лицо, прикрывая порозовевшие от смущения скулы. - Извините, пожалуйста. И большое спасибо, что не дали мне упасть.
- Сюн, - Юки дождался, пока друг поднимет голову, вопросительно посмотрев на него. - Мы опоздаем на урок. - Он прошёл мимо, направляясь в школу.
Ребята давно привыкли, что миловидный, сильно смахивающий на девушку Мацуока, мог найти оправдание кому угодно. А уж себя всегда винил в первую очередь, считая это единственно правильным. Юки уважал за это друга, но принимать от него лишние извинения не мог. Просто делал вид, что ничего не было и ничего не случилось.
- Он прав, - Юта подмигнул другу, который в замешательстве смотрел вслед близнецу. - Идём Сюн, а то Канамэ нас нравоучениями задушит.
- Да, конечно, - тот в ответ понимающе улыбнулся, поправляя рюкзак на плече. Но вид молчаливого Юки впереди не давал ему спокойно наслаждаться прогулкой. Сюн невпопад отвечал второму близнецу, отвлекался на свои мысли и выглядел слегка расстроенным.
- Поговоришь с ним в обед, - тихо шепнул ему Юта перед воротами в школу. - И не нагнетай.
- Я… - Сюн тряхнул головой и резко выдохнул. - Спасибо.
- Мы же друзья, помнишь? - Юта легко сжал его плечо. Он всегда понимал реакцию и поведение Юки, но на то они и близнецы. Как справлялись ребята с его меланхоличным и прямолинейным братом, оставалось для парня секретом.
- Да, - согласно кивнул Сюн. - Слушай, а почему вы так опоздали сегодня? Что-то случилось?
- Мы… - Юта задумчиво уставился в одну точку, пальцами коснувшись шеи в том месте, где к ней прижимались губы брата. - Проспали. Юки всю ночь читал свою мангу и мне спать не давал. - Объяснение легко пришло в голову, и только при взгляде на близнеца парень понял, как двусмысленно оно прозвучало для него самого.
- Сюн! – К парню вихрем подлетел Тидзуру. – Как дела? Что так долго? Бегом в класс!

* * *

Казалось, что стрелки часов над дверью прилипли к циферблату и не сдвигаются ни на миллиметр. Подперев кулаками щёки, Тидзуру переводил взгляд с них на учителя и обратно. В отличие от любознательного Сюна, он не видел в учёбе ничего интересного. Да и до амбиций Канамэ ему было далеко. Парень старался учиться хорошо просто, чтобы не отставать от друзей. И ещё - чтобы Юки не нашёл дополнительный повод для подначек…
Тидзуру вздохнул и смял из бумаги шарик, начав перекатывать его затем по парте. Недавно парень узнал, что Масаки хорошо умеет делать оригами. Его заворожили разноцветные журавлики, которые порхали в руках у девушки. Он осторожно прикасался к тонким бумажным крыльям, которые складывались при нажатии на фигурку. А затем поднял глаза на Масаки и, потерявшись в её радости, поцеловал. От этих воспоминаний Тидзуру предсказуемо краснел, однако не сожалел о сделанном. Понимал, что если она не может принять его чувства, никакое время и выжидание не помогут.
Очнувшись от мечтаний, парень быстро переписал в тетрадь формулы с доски и подумал, что в их понимании ему нужна будет помощь Канамэ. До конца урока оставалось ещё двадцать минут.
- Юки! – позвал Тидзуру друга. - Что делать будем сегодня после школы?
- Не знаю, - пожал плечами тот, не отрывая глаз от окна.
- Гулять? Кино? Посиделки у Канамэ дома? – Парень загорелся разными вариантами времяпрепровождения. В отличие от друзей ему самому заняться обычно было нечем. А энергии хоть отбавляй.
- Не знаю, - всё так же спокойно ответил Юки, украдкой набирая сообщение в телефоне.
Тидзуру приуныл, но решил не отчаиваться и дождаться обеда, чтобы решить всё совместно. Обычно интересные варианты приходили в голову неожиданно, да и мало ли… Может, кому-то из ребят нужна будет помощь в деле. Он всегда готов! Жаль, что до реализации его задумки насчёт Цукахары ещё так далеко. Но ничего… Уж своего они не упустят!
Парень растянулся на парте, вслушиваясь в монотонные объяснения учителя и рисуя человечков с другой стороны тетради.

* * *

На крыше было тепло и солнечно. Ребята разместились возле бетонной стены, укрываясь от ветра и пыли, которая норовила припорошить их обед. Все, кроме Юты и Юки, принесли еду из дома, но близнецы по этому поводу только передёрнули плечами и ответили, что в столовой можно купить угощения не хуже. Что они и сделали перед тем, как выйти на свежий воздух. Хотя заботливый Сюн и предлагал братьям разделить с ним его трапезу.
- Канамуля, - вкрадчиво начал Тидзуру, пользуясь моментом, пока серьёзный староста пребывал в неплохом настроении, - ты просто обязан мне помочь сегодня с уроками…
- Опять всё прослушал, балда? - хмыкнул Канамэ, поправив очки на переносице. - И почему это я обязан?
- Потому что тогда ты обеспечишь высокий балл нашей школы по успеваемости учащихся в межшкольном городском зачёте, - парень вдохновенно начал взывать к ответственности Цукахары. - И я не прослушал, я просто отвлёкся, - быстро подытожил он.
- Ну… ладно. - Канамэ удивлённо оглядел его и подумал, что проще согласиться. - Сегодня после уроков, и мне нужно не меньше двух часов твоего самого пристального внимания. Уверен, что ты «отвлёкся» не на одном предмете, бестолочь.
- Сколько?! - Тидзуру подавился лапшой, широко распахнув глаза. Пока остальные весело переглядывались с Канамэ, который уже предвкушал два часа изощрённых издевательств над вечно активным и деятельным другом, ненавидевшим сидеть на одном месте дольше пяти минут.
- Тидзуру, не переживай, зато ты после такой подготовки сможешь набрать много баллов на контрольной, - Сюн улыбнулся другу, пытаясь его подбодрить.
- Точно! - воспрянул парень, кинувшись обнимать Мацуоку. - Друг мой, ты такой хороший… Не то, что эти не умеющие сочувствовать заразы.
- Отцепись от него, - лениво оборонил Юки, обращаясь к Тидзуру, - не то Сюн останется голодным из-за тебя.
По губам Юты пробежала лёгкая улыбка, когда он переглянулся с братом. В карих глазах близнеца отражались те же мысли, которые проносились в его голове. Почему-то они органически не переносили слишком близкий контакт Сюна с кем бы то ни было. Впрочем, у Юты были догадки на этот счёт…
- Юки прав, Тидзуру, - внезапно сказал Канамэ. - Вечно ты ни себе, ни людям покоя не даёшь.
Староста оглядел себя, стряхивая несуществующие пылинки с пиджака. А через секунду сурово посмотрел на парня, который так и замер возле Мацуоки. Тидзуру вздохнул, невнятно что-то пробурчав, но вернулся на своё место и потянулся к соку.

* * *

На нагретом шифере разлеглись три котёнка. Два рыжих и один светло-коричневый. Животные пристально наблюдали за возмутителями спокойствия, недоверчиво поглядывая на предложенную еду. Принюхавшись, один из рыжих хулиганов подошёл ближе и уткнулся мокрым носом в ладонь Сюна. Тот смешно поморщился, но руку не убрал, терпеливо пережидая «знакомство».
- У тебя листок в волосах, - тихо сказал Юта, запутываясь пальцами в пушистых прядях парня. Сюн наклонил голову, наслаждаясь тем, как деликатно прикасаются к его волосам. Он раньше так любил, когда Юта возился с его длинными прядями, собирая их в хвостик. И надеялся, что волосы вскоре опять отрастут.
- Спасибо…
Он оглянулся, когда парень отошёл на шаг, зажав в руке маленький зелёный листик.
- Не за что, - Юта подмигнул и внезапно кинул ему в руки большое красное яблоко. - Юки! - Он обернулся к брату. - А у Сюна яблоко есть… Уверен, если ты его попросишь, он обязательно с тобой поделится.
Парень чуть не рассмеялся, взглянув на недоумённое выражение лица брата. Впрочем, Сюн отставал от него не намного. Но не подойти близнецу было нельзя: о его страсти к яблокам знали все, и очень бы удивились, если бы он отказался. Юта закинул руки за голову и незаметно улыбнулся: всё получилось отлично.
Канамэ нечитаемым взглядом посмотрел вслед Юки, но комментировать не стал. А заставил Тидзуру достать все тетради, чтобы просмотреть темы, которые придётся объяснять. Наличие на полях посторонних рисунков стало для старосты таким оскорблением, что Татибане можно было только посочувствовать.
Сюн вертел в руках яблоко, поглаживая большим пальцем блестящую кожуру. Солнце светило прямо в лицо, поэтому он опустил голову ниже так, что пряди упали на глаза. Пока тень подошедшего Юки не укрыла его от этого света.
- Сюн. - Парень наклонил голову, пытаясь заглянуть другу в глаза. - Ты сегодня чересчур молчаливый.
- Хочешь яблоко? - Тот в ответ слегка нервно, но уверенно поднял ладонь, с зажатым в ней фруктом.
- Хочу, - Юки посмотрел на его макушку и, обхватив руку парня за запястье, прижался губами к яблоку, касаясь при этом и пальцев друга.
Мацуока вздрогнул и резко вскинул голову, наблюдая, как Юки неприлично, но с заразительным аппетитом ест с его рук. Потихоньку краснея, он огляделся по сторонам, облегчённо выдохнув от того, что ребята уже разошлись по классам.
- А я тоже хочу, - обиженно пробубнил Юта, неожиданно выглядывая из-за плеча брата.
- Вкусно, между прочим, - Юки оглянулся на близнеца, показав язык.
- Сюн, у тебя нет ещё яблока?
Парень выглядел таким расстроенным, что Мацуока, отмахнувшись от странных мыслей, пообещал другу обязательно принести его завтра. Тем более что мама как раз купила красивых жёлтых, словно солнышко, фруктов.

@темы: Слэш, Фанфики, Гет, Kimi to Boku

---

Ведьма и Чак

Название: Ведьма и Чак
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Бета: McFly
Фандом: Shaman King
Персонажи: Марион Фауна, Чак, остальные косвенно
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все права на оригинальных персонажей принадлежат Хироюки Такеи
Жанр: ангст, драма, мистика, POV (в третьем лице)
Тип: джен
Размер: мини
Предупреждения: вероятно, небольшой отход от канона
Статус: закончен
Размещение: запрещено
От автора:
1. Фанфик написан на конкурс СС "Простые волшебные вещи";
2. Идеей для вдохновения послужила работа ТО Lesya "Разными дорогами".

hirogeru

В одном мрачном домике на краю деревни жила маленькая девочка, отвергнутая всеми. Соседи говорили, что её мама – ведьма, и после смерти женщины никто не хотел брать в свой дом маленькую колдунью. Они надеялись, что девочка вскоре тоже умрёт от голода или холода, ведь наступала зима. Но никто даже не догадывался, что кукла, которую она часто носит с собой, может творить волшебные вещи, спасая детскую жизнь…

Её мама тоже ведьма.
Только не такая старая и страшная, как рассказывают в сказках. А как в той легенде, которую Мари читает на ночь из старого потрёпанного дневника. Надписи сильно выцвели, местами совсем стёрлись, предлагая придумать свои события. Она внимательно разглядывает картинки на пожелтевших страницах, особенно изображение красивой женщины, и ей чудится мама, потому что та ведьма очень на неё похожа: обе завораживают точёными чертами лица, волнами густых тёмных волос и ярко-синими глазами. А ещё они очень добрые, потому что помогают любым лесным жителям, которые приходят за помощью.

Мари не знает, почему красивую ведьму не любили жители той деревни. Как-то раз она спрашивает об этом у мамы, разглядывая большой костёр в чёрной книге, и слышит в ответ, что любое животное нападает, когда страх затмевает разум. Мари не понимает, но решает, что лучше тогда нападать быстрее.

На самом деле, она всегда считала, что быть ведьмой - это очень хорошо. Можно носить длинные платья, развешивать по дому пучки сушёных трав и варить пахучие зелья, сердито булькающие в котле. Как суп, только волшебный. Мама так не делает, но это от того, что они живут в городе. А лучше бы жили в деревне.

Возможно, на новом месте их бы никто не проклинал вслед. Но Мари быстро научилась представлять, что все оскорбления превращаются в иглы и возвращаются к тем, кто их произнёс. Поэтому ей давно уже всё равно.

Его звали Чак и он был почти обычной игрушкой, которую когда-то сделал отец. Девочка знала, что маленький человечек должен защищать детей, которые попали в беду, только об этом нельзя было никому рассказывать. Он был неуклюжий, с соломенного цвета волосами, торчащими в разные стороны, и пуговицами вместо глаз. На самом деле, она не представляла, как он может кого-то защитить, однако ни разу не усомнилась в том, что Чак сумеет…

Никто не хочет с ней играть.
Мари не обижается, идёт за новой книжкой, которая помогла бы ей попасть в мир сказочных приключений. В её любимых историях всегда много животных и волшебных существ, а вот людей нередко кто-нибудь съедает. В эти моменты она задумчиво улыбается и думает, что хорошо быть не человеком. Ведь, если бы она была человеком, жители города их бы не сторонились, правильно? А всем известно, стая всегда защищает своего. Значит, помогать ей будут другие, те, кто примет когда-нибудь в свою семью.

Мама часто отправляет её погулять на улицу. Мари не против, ведь от постоянного чтения устают глаза. Обычно она уходит в парк, где можно полазить по поваленным деревьям, побегать в зарослях высокой травы и завести новых друзей. Последний раз, например, ей удалось познакомиться с бурундучком, который утаскивал орешки с её ладоней. А ещё она наслаждалась теплом, которое дарило солнце.

Но иногда она встречает человеческих детей, которые не могут её не замечать.

Вечером, натирая мазью новые синяки и ссадины, полученные в «битве», Мари морщится, но не плачет. У неё ведь было настоящее приключение, а какое же оно настоящее без противостояний и сражений?

Девочка очень редко видела Чака дома. Отец говорил, что пока ей не нужна помощь, кукла помогает другим. Это было правильно, мама учила: если есть возможность, надо помочь братьям и сёстрам. Поэтому она так часто уходила в лес, где можно было собрать лекарственных трав и узнать, всё ли в порядке у остальных. Однажды мама прибежала очень напуганной, а Чак в тот вечер вернулся с одной пуговицей на лице. Отец хмурился и собирался в дорогу. Затем быстро пришил к руке куклы маленький пистолет, поцеловал девочку в лоб и ушёл. Больше он не вернулся…

Она часто остаётся дома одна.
Раскачиваясь на качелях во дворе, Мари спиной чувствует злые взгляды. Она не оглядывается, потому что учится развивать интуицию, угадывая, кому какой принадлежит. И не замечает, что в такие моменты её кожа начинает сиять едва заметным оранжевым светом.

Ей хочется к приходу Чака быть сильной. Мама как-то сказала, что он придёт за ней, и тогда Мари поняла, что в дневнике написана вовсе не легенда. Она тщательно завернула расползающиеся листы старого дневника в переливающийся кусок ткани и стала носить с собой за пазухой. Всегда рядом.

Мари считает, что раз она всё-таки ведьма, то у неё должны быть длинные волосы. Поэтому не разрешает маме их трогать, заплетает два высоких хвоста с чёрно-белыми бантами в цвет платью. Теперь светлые волосы красиво взлетают вместе с ней в воздух, когда качели сильно раскачиваются. Ей нравится немножко летать.

…Однажды она почувствовала сильный, горячий взгляд. Он напоминал огонь, но не обжигал – это её удивило. Мари спрыгнула на землю и, обернувшись, увидела невдалеке красивого мужчину с длинными каштановыми волосами в белом плаще до самой земли. Он улыбнулся ей одними глазами, и Мари это понравилось. Потому что мужчина тоже был не человеком.

Последний год с мамой был очень тяжёлым. Она часто болела, и девочка сама старалась сделать всё, что нужно было, по дому и не только. Ей пришлось ходить в лес, познакомиться со множеством его жителей, которым нужна была помощь. До этого она и не догадывалась, насколько разрушительно действует на природу человеческое вмешательство. Их деревня находилась глубоко в лесу, но даже здесь невозможно было избежать ощущения, что больше всего жестокости и опасностей исходит от человека.
В один из первых зимних дней умерла мама. Земля вокруг их дома уже побелела от снега. Девочке было очень холодно. Но Чак нашёл её прежде, чем она замёрзла насмерть.

Неожиданно начался Ад.
На улицах начали кричать люди, взрывались бомбы, не замолкали пулемётные очереди. Мама подхватила Мари на руки и бросилась вниз по лестнице, спеша укрыться в подвале. Но не успела. Хлопнула входная дверь, в коридор вбежали люди и стали что-то выкрикивать на незнакомом языке.

Тогда мама поцеловала её в лоб и помогла выбраться на улицу через окно. Мари быстро побежала вперёд, а, раз оглянувшись, увидела, как их дом разлетается на куски от очередного взрыва. Прижавшись к каменной стене соседнего дома, она широко распахнутыми глазами прямо смотрела на бушующий хаос. Ей почти не было страшно. Потому что Мари чувствовала приближение Чака.

Он появился на другой стороне улицы, и на мгновение ей стало грустно. Ведь это означало, что она больше никогда не увидит маму. Но раз так было нужно, Мари справится: ей повезло больше, ведь сейчас не начало зимы.

Они выбрались из захваченного города, который тонул в огне и дыме. Ей казалось, что теперь дорога никогда не кончится, серая пыль была перед глазами, даже когда она закрывала их. Мари быстро научилась приказывать Чаку убивать. Это была война, а ей нужно было выжить.

Кукла ярко светилась, питаясь её светом, и в нём привычная ухмылка казалась ещё ужаснее. Остальным. Мари нравился её новый друг, перед которым не существовало преград. Он был немногословен, предпочитая общаться с ней односложно и мысленно. Это её устраивало, потому что разговаривать Мари не любила. Ей это было просто не нужно.

За то время, что Чак путешествовал по миру, он научился очень многому. Быть незаметным, быть полезным, быть нужным. Маленький человечек знал, что от него требуется, и выполнял это с блеском. Теперь он вернулся к хозяйке и сделает ради неё ещё больше…
Соседи больше не смели подходить близко к ограде их деревянного дома и кидать камни в окна. Чак одним своим видом маленького пугала во дворе заставлял людей цепенеть от страха.

А у Мари теперь большая семья.
Красивый мужчина нашёл их в лесу, где они с Чаком укрылись на время. Её платье местами изодрано, а взгляд затуманен от усталости. Но Мари не голодна. Услышав об этом, мужчина с уважением посмотрел на куклу, наставившую на него пистолет и ожидающую приказа.

Потом она узнала, что его зовут Хао Асакура и он хочет взять её в свою семью. Мари согласилась не сразу: у неё был Чак, и этого было достаточно. Но мужчина хитро прищурился и сказал, что каждый в его семье является не человеком. Мари подумала, что это хорошо.

Спустя время, девочка узнала, что Чак очень любит играть. Наверное, в детстве с ним тоже никто не хотел дружить. Маленькая хозяйка решила, что раз он защищает её, она должна сделать всё, чтобы ему было не скучно защищать. Поэтому девочка с удовольствием играла с куклой…

И ей больше не приходится грустить.
Мари думает, что планы господина Хао гениальны. Он разрешает ей помогать животным, читать книжки и учиться управлять силой. Оказалось, что она сильная ведьма. И может сделать очень много, если постарается.

Мари сделает что угодно, ведь он пытается построить для них новый мир. А ещё могущественный хозяин часто даёт им возможность тренироваться на мишенях. Она выбирает тех, чьи взгляды такие же злые и жестокие, как в её воспоминаниях.

Тогда она оглядывает их своими яркими зелёными глазами, вскидывает руку, поднимая Чака на уровень груди, и тихо говорит:
- Мари хочет поиграть…

@темы: Фанфики, Shaman King, Джен

---

Yoin

Название: Yoin*
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Malice Mizer
Бета: McFly
Персонажи: Гакт, Ками
Жанр: Ангст
Предупреждение: RPF
Тип: пре-слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: так как это RPF-фик все реальные персонажи принадлежат только самим себе
Размещение: запрещено
От автора: Стоит читать под эту запись: www.youtube.com/watch?v=PqUWqyJFoIo&feature=rel...

*Слово yoin (ёин) значит "отзвук, реверберация, зависшая в воздухе нота" (в переносном смысле тоже, когда речь о памяти и т.д.)

hirogeru

Одиннадцать минут.

До нашего выхода на сцену оставалось всего ничего. Внутри странная пустота и нет даже намёка на волнение. Почти оцепенение, которое нарушается тихим дыханием. Интересно, какой это по счёту концерт? Может быть, так проявляется привыкание к чему-либо?

Десять минут.

Даже через три коридора от сцены слышно, с каким нетерпением нас ждут фанаты в зале. Это выступление не уникально, но оно важно для меня. Ещё на шаг ближе к совершенству. И этот внутренний лёд держит меня собранным, рационально мыслящим. Ничего не должно быть забыто. Никаких накладок. Никакого беспорядка. Всё должно быть натянуто, как струна. Чтобы в огне сцены вспыхнула наша музыка.

Семь минут.

Последнее касание широкой кисти с прозрачной пудрой к лицу, выход из гримёрной и закрытая со щелчком дверь. Узкий коридор с мигающей люминесцентной лампой, пятнадцать шагов и абсолютная темнота, нарушаемая невнятным шорохом и шёпотом. Последние настройки, первые промелькнувшие в голове ноты и три удара сердца. Пальцы с настойчивостью маньяка тянутся к прохладным клавишам фортепиано…

Вступление.

Глубокий синий свет прожекторов разливается по залу вместе с музыкой. Наигранно устало склонившись над инструментом, я перебираю пальцами клавиши. Безумно легко. Быстро. И очень нежно. Я наблюдаю, как тени от моих рук играют по поверхности фортепиано. Сейчас нужно заворожить слушателей, погрузить их в состояние транса, расслабить, чтобы восприятие стало максимально острым. Моё чудо…
Я слегка откидываюсь назад, поднимая взгляд выше и покачиваясь в такт мелодии. Покой и умиротворение синего света сменяется холодом голубого. На стенах чётче расцветают белые узоры. А весь остальной мир погружен во мрак. И, тем не менее, каждой клеточкой тела я ощущаю, как постепенно замирают все зрители в зале, направляясь туда, куда моя музыка указывает им путь. Перестают мелькать даже вспышки фотокамер. Я мимолётно оглядываю зал, замечая отдельные силуэты, застывшие, словно статуи. Ещё чуть-чуть.
По стенам поплыли тени. Я едва дышу, сам погружаясь в бездну того, что создал. Зыбкое оцепенение. И нет уже в позе усталости, лишь тоска. Я быстро скольжу языком по пересохшим тёмно-фиолетовым губам, доигрывая последнюю часть медленного вступления. Иллюзия безопасности и беспечности.
Неожиданно вскинув взгляд, проигрываю раз за разом одну и ту же часть… Сильнее! Резче! Громче! В центре сцены постепенно разжигается красно-фиолетовый свет. В воздухе разливается ощущение безумия. Я резко отвожу правую руку назад, продолжая партию левой и почти ложась грудью на инструмент… Острые пряди залитых лаком волос отсвечивают тёмно-медным. Меня забавляет это сходство. Тем более, что он как всегда быстро и легко вступил в игру, не выдав ни единого фальшивого звука.
Я наклоняю голову, всматриваясь вперёд широко распахнутыми глазами. Фортепьяно звучит громче, словно старается перекрыть собой звуки ударных. В то время как бронзовые тарелки пока всего лишь мягко и таинственно шелестят. Я прислушиваюсь к ним, стремлюсь к его партии, протягивая вперёд руку. Оглаживаю инструмент - и снова откидываюсь назад, будто по велению каких-то высших сил.
Мы хотим попробовать реальность на ощупь. Мелодия резко скачет вверх и замирает на долю секунды. А вместе с ней и мы, в бирюзовой дымке. Чтобы затем сорваться и повторить, но теперь при ярком свете. В центре разноцветной игры прожекторов. Усталость, тоска, боль, апатия… Невероятный коктейль.

Вдох.

Мы звучим громче. Звуки инструментов смешались между собой. Как и наши души. Неистовый дьявол и сумасшедший гений. В этом потоке не нужно искать себя - нужно успеть услышать другого.
А затем всё погружается во тьму. Опять.
И моя любимая часть: раздельно, но вместе. Перебрасывая друг другу право на игру, словно эстафетную палочку. Кто покажет себя лучше? Кто извлечёт сонм звуков ярче? Кто сможет дотянуться выше?
Ни одного правильного ответа, кроме взгляда, в котором сквозит: «Вместе!». Вперёд, быстро, успеть! Оглушающий калейдоскоп… всего. Чувств, цвета, эмоций, звуков… И растрёпанных медных прядей, которые не хочется отпускать взглядом.

Выдох.

И плавно проходящая тонкая линия как итог. Более динамичная, чем в начале, но такая же лёгкая. Музыка свежая, словно глоток кислорода, который кружит голову. Нет никаких рамок, кроме нашего сознания. Но оно не знает границ, и мы бежим вперёд, останавливаемся, резко в другую сторону, обратно и повторяем. Чтобы ещё раз показать: от бездны до небес - два шага.

Конец.

Зал взрывается аплодисментами, которые похожи на дождь. Непрерывные удары капель, разбивающихся о крышу. Раздаются восторженные выкрики, которые сравнимы с шелестом моря. И всё соединяется в шторм. Невероятный шквал эмоций.

Три минуты.

Не торопясь, дойти до гримёрной и скинуть на стул расшитый кружевами камзол. Сжать слегка подрагивающие руки на спинке, ещё раз медленно выдохнуть. Всё получилось. Это даёт крыльям где-то за спиной распахнуться ещё шире.

Семь минут.

Услышать тихий стук в дверь – два раза, – и осторожный скрип петель. Неуловимо улыбнуться, не поднимая головы, и сделать шаг назад. Оказываясь в кольце крепких рук. И ничего больше не надо. Просто слушать стук чужого сердца и делить эти послеконцертные минуты экстаза с единственным нужным сейчас человеком во всём мире.

Одиннадцать минут.

* * *

Время ужасающе быстро летит вперёд. И с каждым разом всё больше боишься обернуться назад. Потому что воспоминания тускнеют, заменяются новыми и исчезают. Но я не дам тебе исчезнуть из моей памяти, слышишь? Никогда.
Тот случай… Он неподъёмным камнем сожаления висит у меня на шее. Я понял, что есть вещи гораздо важнее проклятой гордости, недосказанности и обиды, – слишком поздно. Тебя уже нет рядом, и мне некому сказать «прости». Если бы у меня была возможность что-то изменить, я сделал бы это без сомнений и колебаний. Пришёл бы, позвонил, любым способом достучался бы до тебя… Веришь?
Но я не сдамся. Буду стремиться к нашей мечте, пока есть силы. Чтобы однажды, когда мы вновь встретимся, мне было, чем тебя порадовать.

Если бы я знал, что ты уйдёшь так рано…
Может, слишком самонадеянно думать, что я бы смог что-то сделать.
Но мне так тебя не хватает…

@темы: Фанфики, Malice Mizer, Пре-слэш

---

Сожаление

Название: Сожаление
Автор: Нерея
E-mail: [email protected]
Фандом: Malice Mizer
Бета: McFly
Персонажи: Гакт, косвенно Ками
Жанр: Ангст
Предупреждение: RPF
Тип: пре-слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: так как это RPF-фик все реальные персонажи принадлежат только самим себе
Размещение: запрещено
От автора: Моя первая работа по Малисам - дань памяти прекрасному дуэту.

Написано под Regret, поэтому под него же и советую читать: www.youtube.com/watch?v=ViHFc1pZ-uQ

hirogeru

Тихо закрылась входная дверь.

Он устало покачнулся, опуская на пол черный рюкзак и прислоняясь к стене. Медленно сполз на пол, вытягивая ноги перед собой – теперь левую лодыжку наискось пересекал холодный свет встроенной в гардеробный шкаф лампы. И эта картина усилила ощущение ирреальности. Репетиция, интервью, фотосессия, обсуждение всех будущих мероприятий с менеджером, направленное на предполагаемую разгрузку хотя бы в следующем году… Он хорошо сегодня поработал.

Только сил осталось едва-едва. Опять. Так и надо?..

Спустя полчаса, успешно всем отзвонившись, заперев двери и погасив в квартире весь свет, он сидел на широком подоконнике. В уголке рта – тлеющая сигарета. Горький дым с терпким запахом вишни мягко переливался по языку, успокаивая. Узкие кисти с длинными пальцами скрещены в замок на колене, а взгляд тёмных, без единой мысли на дне, глаз лениво наблюдал за перемигивающейся россыпью звезд, подёрнутых лёгкой дымкой, словно туманом. Скрывшееся за горизонтом солнце ещё не покинуло эту часть света окончательно, его последние лучи разбавляли чёрные краски неба до глубоких полуночно-синих.

И в этом почти ночном мгновении мир был прекрасен.

Прошло не меньше часа, прежде чем он встал, потянувшись, и ленивым движением затушил очередную сигарету в пепельнице. Наверное, глупая привычка, но его она устраивала. Следя, как гаснут все до последней яркие оранжевые искорки, он поморщился, неосознанно теребя одну из фенечек на запястье. Взгляд рассеянно скользнул по фортепиано в другом конце комнаты. Инструмент стоял на небольшом возвышении напротив огромного окна, в котором не было видно ничего, кроме океана и неба. Некстати пришла мысль о том, что он не прикасался к нему уже пару недель.

Нужно это исправить?..

В проёме открытого окна плескались занавески, впуская в комнату свежие порывы ветра и на несколько мгновений отгораживая этот уголок комнаты от всего мира. Он провел рукой по изящно изогнутой крышке, почувствовав идеальную гладкость покрытого лаком инструмента. В сердце дрогнула струна, потянувшись со всей силой к белоснежным клавишам с чёрными росчерками. Он сделал неуверенный шаг, ещё один… Опустился перед фортепиано на пуф, порывисто открывая крышку и оглядывая стройный белеющий ряд. И в тысячах воспоминаний, что у него были, вспыхнуло лишь одно.

Почему…ты.

Из-под его пальцев по комнате разлилась, как всегда, медленная, нежная и немного печальная музыка. Закрыв глаза, он позволил себе потеряться в том времени, когда ничего, кроме фортепиано и… его, не было нужно. Музыка зазвучала увереннее, сильнее, но при этом оставалась лёгкой и пронизывающей. Его творение, его дыхание. Забывшись, он с упоением качал головой в такт, слегка наклонялся, откидывался, отчаянно замирал, воспаряя душой вверх. А затем вскинул руки, инстинктивно, на эмоциях, зная, что сейчас - вот сейчас! - его прекрасную партию должен дополнить… он. Наверное, прошло несколько минут, прежде чем воспоминания отпустили, возвращая туда, где… его больше нет.

Где ты теперь?..

Прошло много лет, а боль в сердце живет, не слабее прежнего. Разрывающее душу предчувствие беды и сухое сообщение в новостях, спустя две недели. Его больше нет. И кусочка души вместе с ним. Нет его мимолетной улыбки. Насмешливо поблёскивающих на солнце медных волос. Хрупкого, но уверенного касания теплых пальцев. И некому теперь сыграть с ним, разделить с ним его сожаление.

Деревянная крышка глухо захлопнулась, обиженно тренькнув клавишами, он резко поставил на неё локти, упираясь лбом в ладони и вперив взгляд в фирменное название инструмента, чуть золотящееся в темноте. В комнате стояла звенящая тишина. Пока скатившаяся по щеке слеза не нарушила её тихим всплеском, разбившимся на тысячи осколков.

Оставь мне надежду.

Дисплей ноутбука испускает голубоватое сияние, а сам механизм шумит тихо-тихо, словно стараясь не тревожить установившийся хрупкий лёд мнимого спокойствия, пока загружается диск. Несколько щелчков мышки - и перед ним уже уйма записей с выступлений, собранных по его просьбе. Но сейчас ему нужна лишь одна. Запись старого концерта, где их невероятный дуэт разбивал сердца и корёжил души. Где сотни взглядов, направленных на них, были пропитаны слезами. Да и они сами держали себя… Впрочем, нет, не держали, - отдавали себя до капли, работая на износ, добиваясь того, что их души в сыгранной музыке звучали как одна.

Вернись, слышишь? Я не смирился.

Закушенная губа, напряжённый взгляд и затаённое дыхание. Он нашел в себе силы жить дальше через утешение. И это правильно. Лишь в такие моменты он позволяет себе… вспомнить. Уйти далеко, запутавшись в чувствах, как в паутине, которую когда-то они делили на двоих, ловить на записи каждый жест, каждый взгляд, каждый взмах медных прядей, перебирая всё, что сохранила его память. И ободряющую улыбку, и чуть прищуренный взгляд, с наигранным сомнением спрашивающий «Сможешь?», и не менее пылкий ответ «Сможем!»… Бешеный стук сердца. И дозы адреналина, помогающие ловить кайф от поклонников, от музыки, от… него.

Тихо улыбаясь, он осторожно коснулся кончиками пальцев замершей в самом конце записи расплывчатой фигуры, со вскинутой вверх рукой.

Знаешь, я верю… тебе.

Однажды мы повторим это в небе.

Веришь?..

@темы: Фанфики, Malice Mizer, Пре-слэш